Роз засмеялась и сжала глаза пальцами.
—О боже, Митчелл! Не знаю, готова ли я к еще одним серьезным отношениям. Это такая сложная работа! Любовь бывает, должна быть всепоглощающей, трудоемкой. Я просто не знаю, хватит ли у меня храбрости, душевности, щедрости.
—Не сомневаюсь, что у тебя всего этого в избытке, но как пойдет, так и пойдет. — Митч тоже встал, подошел к ней. — Пожалуй, мне нравится, что ты нервничаешь. Немногое может вывести тебя из равновесия, во всяком случае настолько, чтобы это было заметно.
—Ты даже не представляешь.
—О, думаю, представляю! — Митчелл обнял ее, повел в медленном танце, покачиваясь в такт музыке. — Одно из самых сексуальных твоих качеств — непоколебимый профессионализм.
—Я профессиональна! — Роз вскинула голову. — Я хочу, чтобы мой бухгалтер был профессионалом, но, черт побери, не желаю с ним спать.
—Безумно сексуально.
—Это то соблазнение, о котором ты упоминал?
—Всего лишь начало. Есть возражения?
Он ценит ее профессионализм и считает это сексуальным?
—Тот же вопрос, что и в первый раз, когда ты меня поцеловал.
—И красота твоя отнюдь не лишнее. Можешь считать это банальным, но мне нравится, что ты красива. Мужчина имеет право на мелкие недостатки.
Роз с улыбкой погладила его шею.
—Совершенство нагоняет скуку... О боже, только не проболтайся Стелле, что я это сказала.
—Тогда я никогда тебе не наскучу.
Митч легко провел губами по ее губам... раз... другой и уже не смог оторваться.
Их губы, их руки сплелись. Роз впитывала его тепло, его силу и возбуждение, она двигалась в чувственном танце, словно скользила по тропинке, усыпанной душистыми лепестками. Словно сквозь лунный свет. В любовь.
Розалинд услышала, как тихо закрылась дверь, открыла глаза и увидела, что Митч, танцуя, увлек ее в спальню.
—А вы и танцор талантливый, доктор Карнейги! — Роз рассмеялась, когда он закружил ее в гостиную и обратно. — Очень талантливый.
Митч прижал ее спиной к двери и целовал до тех пор, пока она чуть не задохнулась.
—Зажги свечи, — прошептал он. — Я разведу огонь.
Но Роз, потрясенная до глубины души, не шелохнулась. Ее сердце болезненно билось и будто увеличивалось от нежности. Найдя наконец в себе силы оторваться от надежной опоры, она еле передвигала ноги, как во сне или в тумане. А зажигая свечи, увидела, что ее пальцы дрожат.
—Я хочу тебя, — голос, к счастью, почти не дрожал. — Желание разгорается и совсем не похоже на то, что я чувствовала раньше. Может, потому, что я...
—Не пытайся разобраться. И уж точно не сегодня.
—Хорошо, — в разных концах комнаты они повернулись одновременно и посмотрели друг другу в глаза. — Пока скажу лишь, что хочу тебя. Очень сильно тебя хочу. И что мне не очень комфортно это чувствовать.
Сквозь мерцающий золотистый свет Митч подошел к Роз, взял обе ее руки в свои.
—Позволь мне показать, что чувствую я.
Он приподнял ее руки, повернул ладонями к себе, прижался губами к одной ладони, к другой. Затем обнял ее лицо, гладя щеки большими пальцами. Его губы замерли у самых ее губ.
—Будь моей. Сегодня ночью просто будь моей.
Он просил о капитуляции. Слишком многого просил... Но она потянулась к нему губами, потянулась всем телом. Они снова танцевали, кружась и покачиваясь, и она пила наслаждение, как хорошее красное вино.
Роз дарила ему то, что он просил. Капитуляцию. Медленно... Шаг за шагом... Но он чувствовал это ослепительное отступление. Танцуя, Митч раздевал ее, нашептывая на ухо похвалы ее коже, ее аромату. Осторожность и неспешность освобождения ее тела от барьеров причиняли ему почти болезненное наслаждение. Он был полностью одет и упивался невероятной эротичностью тела Роз, окутанного лишь колеблющимся светом свечей и огня в камине.
Ее длинное, стройное, гибкое тело отражалось в зеркалах, скользило под его ладонями, дрожало под его губами... И наконец она задохнулась, содрогнулась.
Роз словно горела огнем. Ее ногти впивались в его плечи. Когда она снова задышала, дыхание было судорожным, прерывистым. Тело Митчелла напряглось и растаяло, голова откинулась, глаза ошеломленно вспыхнули и остекленели.
Розалинд словно расплавилась, и он не уложил, а почти что вылил ее на кровать. Пока он раздевался, они не сводили друг с друга завороженных глаз.
Митч провел ладонью по ее ноге, приподнял, согнул, потерся губами.
—Я хочу от тебя гораздо большего.
«Да», — подумала Роз, отдавая ему все, что он хотел. И снова изогнулась в наслаждении, задыхаясь, цепляясь за него, как за якорь в бурном море.
Он ласкал ее, впитывал ее дрожь, пока воздух вокруг них не загустел сладким сиропом.
И когда Митч овладел ею, Роз чуть не разрыдалась, но он не спешил, подводя ее все выше и выше к новому пику с почти нечеловеческим терпением. У нее не осталось выбора. Она потеряла всякий контроль над своим телом. Она могла только дрожать, только изнывать от сладкой боли и наслаждаться, наслаждаться...
И, сорвавшись в пропасть, она не упала, а будто взлетела.
Роз еще дрожала. Она говорила себе, что это смешно и глупо. Ну и пусть. Она ничего не могла с этим поделать.
—Пытаюсь найти в своем лексиконе подходящие слова.
Губы Митчелла зашевелились у ее горла.
—Как насчет «Блеск!»?
Отяжелевшими руками она пригладила волосы.
—Наверное, самое подходящее. Три оргазма.
—Четыре.
—Четыре? — Ее голос был таким же затуманенным, как ее зрение. — Наверное, я разучилась считать.
—А я нет!
Она услышала озорное удовольствие в голосе Митча и увидела такое же на лице, когда он перевернулся на спину.
—Я умираю от блаженства и должна признать, что в первый раз в жизни испытала четыре оргазма.
Митчелл нашел ее руку, переплел их пальцы.
—Держись за меня, крошка, и он не будет последним.
Роз расхохоталась и перекатилась на него.
—Гордишься собой?
—А то!
—Я тоже тобой горжусь. — Она прижалась щекой к его груди и закрыла глаза. — Мне на пробежку в шесть.
—Утра?
—Да. Если хочешь присоединиться, в соседней спальне Харпер держит запасную одежду.
—Ладно.
Роз уже готова была провалиться в сон, но на секунду вынырнула.
—Она оставила нас в покое.
—Я знаю.
14
В костюме и при галстуке, с желтыми розами и коробкой шоколадных конфет, Митчелл Карнейги поднялся на лифте на третий этаж жилого комплекса для престарелых. Ответное письмо Кларисс Харпер было коротким и официальным — такое и должна была написать южная аристократка, каковой старая дама себя считала. Ни Роз, ни какие-либо другие обитатели Харпер-хауса не были упомянуты ни словом. Кларисс не согласилась на встречу, а снизошла до аудиенции. В общем, Митчелл понял, что без строгого костюма не обойтись, и, помня инструкции Роз, прихватил розы и дорогие конфеты.
