—Желаю вам с Хэнком хорошо отдохнуть на Кайманах.
—Уж будь уверена! Я пришлю тебе рекламные буклеты, — пообещала Сисси, направляясь к выходу.
—Спасибо, не надо, — пробормотала Роз, злясь, что чувствует себя оскорбленной.
Она знает, что не должна обращать внимания на досужие сплетни, но куда денешь уязвленную гордость?
Роз вышла в сад, собралась было свернуть к школке, но передумала — в таком настроении она причинит больше вреда, чем пользы, — и пошла домой длинным путем через лес, отделявший ее личные сады от питомника.
Она никого не хотела видеть, не хотела ни с кем разговаривать, но во дворе наткнулась на Дэвида, игравшего с сыновьями Стеллы и их собакой.
Пес заметил Роз первым и с добродушным тявканьем бросился к ней, стал подпрыгивать, цепляться за колени.
—Не сейчас, Паркер, — Роз наклонилась и почесала его. — Сейчас не самое подходящее время.
Подбежал Люк. Половину его веснушчатого личика скрывала дурацкая черная борода, закрепленная за ушами.
—Мы ищем спрятанное сокровище! У нас есть карта и все такое.
—Сокровище?
—Угу. Я пират Черная Борода, а Гэвин — Долговязый Джон Силвер. Дэвид — капитан Морган. Он говорит, что капитан Морган может навести блеск на плохой день. Но я не понимаю.
Роз с улыбкой потрепала рыжие волосы мальчика, как только что шерсть Паркера. Она и сама бы поиграла в пиратов. С удовольствием.
—Какое сокровище?
—Это сюрприз, но Дэвид — капитан Морган — говорит, что если мы, шалопаи, не найдем сокровище, он сбросит нас в море.
Роз оглянулась на Гэвина, ковыляющего с метлой, привязанной к одной ноге, и Дэвида с черной повязкой на глазу, щеголявшего большой шляпой с пером. Видимо, все это добро он нашел в мешке с маскарадными костюмами.
—Тогда я посоветовала бы тебе найти сокровище.
—А вы не хотите поиграть?
—Не сейчас, солнышко.
—Лучше найдите мои восемь реалов! — грозно прорычал Дэвид, подходя к Роз. — Иначе я повешу вас на самой высокой рее.
С совершенно не пиратским визгом Люк отскочил и вместе с братом принялся отсчитывать шаги, указанные на карте.
—Что случилось, дорогая?
Роза покачала головой:
—Ничего. Немного болит голова, вот я и вернулась домой пораньше. Надеюсь, ты не закопал ничего ценного. Не хотелось бы тебя увольнять.
—Новый диск для игровой приставки на нижней ветви того платана.
—Ты сам сокровище, капитан Морган.
—На миллион долларов. Но я знаю это выражение лица, — Дэвид поднял руку и коснулся щеки Роз. — Оно бы провело кого угодно, но не меня. Что вас огорчило? И какого черта вы слоняетесь по лесу без куртки?
—Я забыла ее, и у меня на самом деле болит голова. Из-за всяких глупостей, которые вывалила на меня Сисси Пратт.
—Когда-нибудь эту женщину удавят на ее же длинном языке! — Дэвид сдернул повязку с глаза. — А я прокрадусь в похоронное бюро и переодену ее в самые старомодные и тусклые шмотки из «Уол-Марта». Синтетические.
Роз криво улыбнулась:
—Ты жесток.
—Идемте в дом. Я приготовлю мой небезызвестный мартини, вы мне все расскажете, и мы вместе сотрем ведьму в порошок.
—Соблазнительное предложение, но думаю, лучше принять пару таблеток аспирина и подремать минут двадцать. И мы оба понимаем, что нельзя разочаровывать мальчиков. Вперед, капитан! — Роз поцеловала его в щеку. — Тысяча чертей и бочонок рома!
Роз поднялась к себе, приняла аспирин и растянулась на кровати.
Господи, сколько еще ярмо дурацкого брака будет гнуть ее шею? Сколько еще оскорблений придется вытерпеть?
А она-то надеялась отделаться пятнадцатью тысячами долларов, которые подонок украл с ее счета... Надеялась, что эти пятнадцать тысяч избавят ее от последствий глупой ошибки.
Ну, денег не вернешь, и нечего о них сожалеть. И нечего казнить себя за брак, который тоже не выбросишь из жизни.
Рано или поздно Брайс снова поскользнется. Переспит не с той женщиной, обманет не того мужчину... Тогда он уберется из Мемфиса, и люди найдут другую тему для сплетен. Как обычно.
Как ему удалось убедить хоть кого-то, что она напала на него... в своем собственном доме! Хотя он самый искусный лжец, какого она когда-либо встречала, и прекрасно умеет изображать невинную жертву.
Она не будет ничего опровергать и защищаться. Ее оправдания лишь подольют масла в огонь. Она просто отстранится — физически и эмоционально — от шквала сплетен.
Она побалует себя — в конце концов она ведь женщина! — недолгой хандрой и вернется к своей жизни. К своей обычной жизни.
Роз закрыла глаза, даже не надеясь заснуть, но почти сразу погрузилась в то призрачное состояние между явью и сном, которое так часто успокаивало ее...
Она сидела на скамье в своем тенистом саду, наслаждаясь теплым весенним ветерком, вдыхая царящие в воздухе ароматы. Она видела главный дом и разноцветные горшки, которые расставила на земле и верандах, и каретный сарай, окруженный готовыми распуститься лилиями. Она вдыхала запах роз, обвивающих беседку в потоке солнечного света. Эти белые розы она посадила своими руками в память о Джоне.
Она редко ходила на его могилу, но часто — к этой беседке.
За розарием простирался сад, в котором она растила цветы для украшения дома. Эти цветы она срезала и расставляла в вазах. Между цветами, кустами и деревьями вились тропинки туда, где Брайс хотел обустроить бассейн.
Они ожесточенно спорили из-за этого бассейна и чуть не подрались, когда она выгнала подрядчика, которого Брайс нанял, несмотря на ее запрет.
Насколько Роз помнила, она сказала подрядчику, что, как только он воткнет лопату в ее землю, она тут же вызовет полицию. Нет, сначала служащих похоронного бюро.
С Брайсом она была еще суровее, напомнив ему, что все здесь принадлежат ей и все решения принимает она и только она.
Он тогда в бешенстве уехал из дома, но через несколько часов вернулся с виноватым видом и крохотным букетиком лесных фиалок.
И она совершила еще одну ошибку, приняв и извинения, и букетик.
Одной лучше.
Роз зябко передернулась.
—Может быть, может быть...
Ты сделала это одна. Все это. Ты совершила всего одну ошибку, и посмотри, во что это тебе обошлось. Идо сих пор обходится. Не совершай другую.
—Нет, нет. Что бы я ни сделала, это не будет ошибкой.
Одной лучше.
Голос теперь звучал настойчивее, а холод пробирал до костей.
Я одна.
