– Поймите, всю свою жизнь Игнат делал добро.
Он помог десяткам людей, вырастил замечательных специалистов, принес огромную
пользу науке. Муж мучился из-за своего проступка, совершенного в юности. Но
ведь он не ограбил сироту, не напал с оружием на человека, просто взял у умершего
преступника уже не нужные ему деньги и использовал их на общее благо.
– Вор у вора дубинку украл, – буркнула я и
мгновенно прикусила язык.
По счастью, вдова не расслышала брошенную мною
по оплошности фразу, она продолжала оправдывать покойного мужа.
– Зачем государству эти деньги? Капля во
вселенной. А мы встали на ноги, поверьте, Игнат Игнатович был святым.
– Однако нашлась женщина, которая считает
иначе, – прервала я Марину Степановну.
Дама осеклась.
– Женщина? Но я ничего такого не говорила.
Я улыбнулась:
– Некоторое время назад вы в разговоре
воскликнули: «Вы обязаны ее поймать», вот я и поняла, что вы знаете, кто лишил
жизни вашего мужа, иначе почему употребили местоимение женского рода? Обычно
человек произносит «он», в смысле преступник. У большинства людей нарушение
закона ассоциируется с мужчинами. Смешно, конечно, на зонах полно
представительниц женского пола, но тем не менее, если вы не знаете, кто убийца,
непременно скажете «он». Хотите отомстить за смерть мужа? Тогда говорите
правду. Нет никакого смысла ломать комедию.
Марина Степановна зачем-то вынула из ушей
дорогие серьги, потом вдела их опять и решилась на откровенность.
– Я видела девушку, которая принесла посылку.
У нас в доме два лифта, я выходила из маленького и сразу наткнулась на юную особу,
она топталась возле нашей двери.
Марина Степановна подумала, что Игнат
Игнатович пригласил домой свою новую аспирантку, а та стесняется позвонить в
дверь квартиры научного руководителя, и решила шуткой приободрить скромницу:
– Милая, не тушуйтесь! Профессор не ест на
обед будущих кандидатов наук, он предпочитает овощной суп.
Но девушка никак не отреагировала на
любезность супруги ученого, она сунула ей в руки коробку и, быстро выпалив:
«Это подарок Игнатьеву», – кинулась в лифт.
– И вы отдали посылку мужу? – поразилась я
беспечности собеседницы.
Марина Степановна вскинула голову:
– Игнат Игнатович ни разу не дал мне повода
для ревности. Он был из тех мужчин, которые всегда хотят лишь собственную жену.
На работе он был окружен женщинами, подчас молодыми, привлекательными,
амбициозными. Когда в России не пойми зачем вдруг стали отмечать День святого
Валентина, супругу на стол посыпались открытки. Кое-кто искренне влюблялся в
профессора, другие признавались в любви из корыстных целей. Девушки из
провинции, приехавшие в Москву писать диссертацию, отлично понимали: охмурят
Игнатьева, разведут его с женой, займут место профессорши – и карьера
состоялась. Ученый сделает новую избранницу не только кандидатом, но и доктором
наук. Вот только этим планам не суждено было сбыться. Игнат Игнатович, получив
очередное свидетельство любви к себе, кротко говорил: «Вы очаровательны, милы и
красивы, непременно встретите настоящую любовь. Не надо путать восхищение
профессором со страстью. Я вам нравлюсь как педагог, но как мужчина не подхожу
по возрасту. А еще я счастливо женат. Давайте лучше активно работать над
диссертацией».
Вот почему Марина Степановна, не колеблясь,
отдала мужу бандероль. Она полагала, что там презент от очередной глупышки.
Чаще всего аспирантки дарили книги с трогательными надписями.
– Могу предположить, что к грызуну прилагалось
письмо с фразой про Настю Варенкину, – подытожила я.
Марина Степановна закрыла глаза рукой.
– Да. Из пасти твари торчала зеленая купюра.
Игнат свалился с гипертоническим кризом, а через короткий срок умер. Крыса была
отравлена вирусами рака.
Я встала.
– Можно посмотреть на кабинет ученого и его
спальню?
– У нас была общая кровать, – пояснила Марина
Степановна, – сейчас я сплю в комнате одна, там небольшой беспорядок и…
Я моментально изменила решение.
– Спасибо, ограничусь его рабочей комнатой. Вы
часто туда заходите?
Марина Степановна поднялась:
– Пойдемте.
Кабинет профессора выглядел именно так, как я
и предполагала: письменный стол, приставленный к нему столик, пара стульев,
рабочее кресло и стеллажи с книгами, между ними дверь.
– А там что? – спросила я.
Вдова распахнула створку, я увидела небольшую,
едва ли не пятиметровую комнатку с диваном, тумбочкой и настольной лампой, окно
прикрывали толстые гардины.
– Вроде вы говорили, что спали в одной
постели? – удивилась я.
Марина Степановна с легким превосходством в
голосе объяснила ситуацию.
Игнатьев не любил, когда кто-нибудь из членов
семьи заходит в его кабинет. Дети с ранних лет знали: кроткий папа может
рассердиться, если, вернувшись из института, обнаружит сына или дочь за своим
письменным столом. Да родным и незачем было заходить в сакральный уголок.
Библиотека художественных книг располагалась в холле и коридорах. Вот аспиранты
могли часами сидеть у профессора, кое-кто задерживался до полуночи. Если
очередной ученик покидал квартиру поздно, Игнат Игнатович никогда не шел в
супружескую опочивальню, он с Мариной Степановной не совпадал по биоритмам.
Жена была ярко выраженным жаворонком, а муж совой. Марина укладывалась спать не
позднее девяти вечера, а вставать предпочитала в районе пяти утра. В молодые
годы Игнат не стеснялся будить Марину, а та никогда не принадлежала к породе
жен, у которых постоянно болит голова. Но с течением времени сексуальный
аппетит поутих, и в последние годы Игнатьевы стали ценить собственное
спокойствие. Муж частенько ложился спать в маленькой спаленке. И, если уж
совсем быть честной, он там практически обосновался!
Глава 31
Марина Степановна сделала паузу, но
продолжила:
– Мы любили друг друга. Но возраст взял свое,
понимаете?
Я кивнула, вдова обрадовалась.
– Я предложила Игнату: давай переоборудуем
квартиру, сделаем полноценные раздельные спальни. Но муж ответил: «Не стоит. Ты
любишь простор, свежий воздух, а мне спокойно в небольшом пространстве и
комфортно от мысли, что сюда никто не войдет». Еще мужу нравился вид из окна,
смотрите.
Вдова быстрым движением распахнула шторы.
