– Надоело. Екатерина или пропала, или умерла,
а мне в голову чушь полезла про чай для похудения. Просто Витя был совсем
болен, вот и умер. Со мной так часто бывает. Начинает терзать проблема, прямо
рвет на части, а потом, бац, отпускает. Вот пример. Осенью я увидела у Лерки
Матецкой кольцо. На золотом ободке стрекоза из розовой эмали, крылья – тонкий
перламутр. Брюликов всего ничего, их на пять карат не наберется, на усиках
торчат, и глаза ими выложены. Но не в бриллиантах дело. Кольцо шириной в три
пальца, едва пошевелишь рукой, стрекоза словно летит, крылышки шевелятся. Я
такое же захотела и пристала к Лерке: «Скажи, кто сделал?»
Ну, сразу же видно, на заказ сработано.
Матецкая, сволочара, сначала уворачивалась, говорила: «Это подарок, имени
ювелира я даже не слышала». Но я ее на одном сейшене поддатой подловила, и
Лерку прорвало, она прямо заявила: «Отвали. Ювелирка будет только у меня. Не
хочу тиражные вещи носить. Хоть подохни, не узнаешь».
Лизавета обхватила колено тонкими руками и
сцепила пальцы в замок. Сегодня ее ногти были выкрашены в ярко-синий цвет.
Кстати, вдова, хоть и сидела дома, не забыла сделать макияж, и гневные слова
вырывались из губ, накрашенных розовым блеском.
– Меня прям всю скрутило! Я наняла частного
сыщика, он за Леркой месяц мотался. Ну не поверишь, сколько я ее тайн узнала!
Волосы она наращивает, на липоксацию ходила, делала курс отбеливающих процедур,
виниры на зубы наклеила, на брови и веки татуаж нанесла. Тюнинговалась по
полной программе! Но, гадина, ни разу к ювелиру не съездила! Я вся пеной
изошла! Легла в одно воскресенье спать, даже заплакала. Ну за что мне такие
страдания? Живут же люди, не парятся, ничего не хотят. А я вот на кольце
сдвинулась! Прорыдала полночи, а утром раненько проснулась, села в кровати и
поняла: на хрен мне этот перстень? Тупая, дешевая стрекоза! Все, пропал огонь.
Так и с Катей. Померла, ушла, мне по барабану! Спасибо Соне, она по полочкам
ситуэйшен разложила. Слушай сюжет! Нет, лучше я его напечатаю!
Лиза вскочила и со словами:
– У Вити в кабинете удобнее, там кресло
шикарное, – убежала из столовой.
Я медленно пошла за ней и обнаружила вдовушку
у письменного стола из красного дерева. Покойный Ласкин, очевидно, был богачом
в первом поколении. Если вы провели детство в относительном материальном
достатке, маловероятно, что установите в своей рабочей комнате скульптуры
«золотых» обнаженных женщин в полный человеческий рост. А здесь их было две
штуки, у одной «Венеры» из головы торчала лампа с абажуром, а вторая в руках
сжимала канделябры с хрустальными подвесками. Я не впервые вошла в кабинет
Виктора, но вновь поразилась обстановке. Не всегда владельцы больших денег
имеют хороший вкус. Ласкин обожал чудовищную мебель с обильной позолотой,
полировкой и медальонами, ему нравились люстры, напоминающие торты, только
вместо взбитых сливок их украшали хрустальные висюльки, стразы и граненые
стеклянные шарики.
Послышался тихий стрекот, Лиза схватила
выползший из принтера листок и сунула его мне.
– Читай вслух. Я решила теперь на компе
работать! Ручкой царапать – это отстой.
Я покорилась.
– «Один чиловек неможет жить с женой. Она
падла. Он ее убивает».
– Ну как? – запрыгала Лиза. – По-моему,
шикарно, гламурно, модно. Тут и любовь, и смерть. Эй, ты что, язык проглотила?
Выскажи свое мнение.
Я очнулась.
– Существительное человек пишется с двумя
буквами «е», «и» там нет. Частица «не» всегда существует отдельно от глагола:
«Не может», «Не хочет», «Не едет».
– О боже! – закатила глаза вдова. – При чем
тут правила? Редактор поправит, это его работа. Ты по сути!
– По сути сказать нечего, – вздохнула я, – извини,
весьма банально. Муж убил жену. Давай попробуем поискать другие ходы. И ответь,
пожалуйста: я больше Катю не ищу?
– Конечно, нет, – раздалось с порога.
Я обернулась и увидела симпатичную брюнетку с
короткой стрижкой.
– Соня! – обрадовалась Лиза. – Ты уговорила
Алису?
– Забудь, это моя забота, – сказала подруга.
– А что с Алисой? – немедленно спросила я.
– Соня пока забирает эту гадючку к себе, –
простодушно ответила Лиза, – Алиска ее обожает. А потом адвокаты сообразят,
куда деть девчонку.
Я опешила, а Соня спокойно сказала:
– Вы излишне любопытны. Эй, как тебя там,
горничная, проводи гостью на выход.
Мои уши загорелись огнем.
– Я уйду, только получив ответы на свои
вопросы. Лиза, почему ты не сказала, что в тот день, когда Катя бесследно
исчезла, вы с ней вместе выходили из особняка?
Соня села на диван и изящно скрестила ноги, ее
поза казалась непринужденной, но, похоже, молодая женщина отрабатывала ее перед
зеркалом. Лизавета шлепнулась в кресло. В отличие от своей подруги, ставшей
мачехой, дочь Константина Львовича не задумывалась о красоте движений.
– Че? – по-детски переспросила она. – Мы по
домам ходили, песни пели, а потом я напилась и ваще ничегошеньки не помню. Но
домой не забегала.
Я умостилась на козетке, обитой темно-зеленым
бархатом.
– Не надо врать. Одна из горничных видела
через окно подсобки, как ты, замотавшись в розовый шарф с зелеными помпонами,
шла вместе с мачехой по аллее. Часы показывали около одиннадцати вечера.
– Брехалово, – взвилась Лиза, – хоть у кого
спросите, я ни на шаг не отошла от компании.
Я улыбнулась.
– Согласись, копну ярко-рыжих вьющихся волос
трудно не заметить. И шарф яркий, он имеет неоновые полосы, стразы.
– Б…! – заорала Лиза. – В одиннадцать никого
из прислуги дома никогда не оставалось. Они в девять-десять уходили.
– Именно это время и назвала моя информаторша,
– согласилась я, – но у нее сломался каблук, поэтому девушка и задержалась.
Лиза, вы понимаете, что происходит? Екатерина уходит из дома в халате и
бесследно исчезает. Вы утверждаете, что бродили с детьми по соседям, праздновали
Хеллоуин. Но вас видели с мачехой.
– Ну ваще! – Лиза вскочила.
– Сядь, – тихо велела Соня.
Ласкина беспрекословно подчинилась подруге, и
я сразу поняла, почему Константин Львович приветствовал дружбу девочек. Похоже,
Софья умело управляет импульсивной Лизой. Только вот меня жена Ерофеева
остановить не сможет.
– Прислуга готова подтвердить, что видела тебя
в окно! У тебя был розовый шарф?
