– Можешь не продолжать, – заржала Зоя, –
вещички Шумакова оказался у Шунакова, и наоборот.
– Ага, – выдавил Юра, пытаясь справиться с
очередным ящиком. – Шунаковы живут близко. Его зовут Коля, он сюда едет на
машине, в ней наши шмотки, водитель поможет их втащить и загрузить чужие.
Совершим ченч.
– Так чего стоим, кого ждем? – пробасила Зоя,
легко подняла самую здоровую коробку и словно пылинку понесла ее к лифту.
Благодаря силе и неутомимости Зои мы спустили
к подъезду весь багаж Шунаковых. Слава богу, сегодня в столице явственно
запахло весной, весь день грело солнышко, вечером не было дождя, и рядам
коробок на тротуаре не угрожали ни грязь, ни вода.
– Где машина? – нетерпеливо спросила Зоя.
– Думаю, нужно ждать грузовик, – вздохнула я.
– «Газель», – отрезал Юрасик.
Я раскрыла рот, но тут весьма вовремя
вспомнила девятнадцатое золотое правило счастливого брака: «Всегда соглашайся с
мужем, говори ему: «Да, любимый» и поступай по-своему». Если супруг удивится,
скажет, например: «Секундочку, я велел покрасить стены в серый цвет, а не в
желтый», мигом покажи ему блокнот и озабоченно ответь: «Солнышко, я всегда
записываю твои приказы, сам знаешь, у женщин памяти нет. Вот, зафиксировала:
солнечный».
Я решила от теории перейти к практике.
– Да, любимый, «Газель».
Вопреки обещаниям пособия Юра не успокоился.
Наоборот, его озадачала моя покорность. Но тут Зоя закричала:
– Приехал!
Мы с Юрой повернулись. У тротуара парковался
черный блестящий автобус с затонированными стеклами, одно из которых украшала
белая надпись «Путь наверх».
– Ущипните меня, – попросил Юра, – это же…
– Катафалк! – заорала Зоя.
Я попятилась к двери. Кто-то из соседей умер,
вот уж некстати мы выставили коробки! Пока я панически соображала, что делать,
похоронные дроги застыли у бордюра, водитель высунулся из окна и спросил:
– Вы Шумаковы?
Юра кивнул, а я поостереглась уточнять, что мы
не являемся законными супругами и не носим одну фамилию.
– Супер, – обрадовался шофер, – рад
знакомству, хоть оно и состоялось при столь глупых обстоятельствах. Как
действуем?
– Странный у тебя кабриолет, – не выдержала
Зоя.
Николай похлопал катафалк по железному боку.
– Я работаю в ритуальном агентстве, хозяин дал
коня для переезда, чего бабло зря тратить, если есть свои тачки. Семен Михалыч
душа человек, на такого трудиться одно удовольствие. Кстати, если понадобится,
обращайтесь, скидку оформим, как для своих.
Я машинально приняла протянутую Николаем
визитку, украшенную черно-золотым орнаментом.
– Уж лучше вы к нам, – процитировала известный
кинофильм Зоя, – скидка на крематорий не то, о чем я мечтала с детства.
– Не, мы только по перевозке, гробам и
аксессуарам, – не понял юмора Коля, – все дорого до изумления, за одну атласную
подушку хрен знает сколько отвалить надо.
– И зачем она мертвому? – заморгала Зоя.
– Неудобно же на ровном, – ответил Николай.
– Трупу без разницы, – отбрила Зоя.
– Оно, может, и так, а может, и нет. Лежит
усопший и материт родственников, думает: «Ну, сволочи, в последний путь
пожидились прилично проводить», – заявил Коля, – и перед гостями неудобно.
– Вещи будем обменивать? – вернул нас к
действительности Юра.
Следующий час мы выуживали из катафалка наши
шмотки и сваливали их неподалеку от подъезда. Николай и Юра таскали здоровенные
коробки, Зоя не отставала от мужчин, мне казалось, что она намного сильнее
парней, легко поднимала упаковку, с которой «мальчики» едва справлялись вдвоем.
Мне, вследствие физической хилости, доставались мелкие предметы или легкие
пакеты, зато когда Юра спросил:
– Много там еще объемной поклажи? – мне
удалось пролезть в самую глубину катафалка.
Я ловко преодолела преграду из тюков и
крикнула:
– Не особенно. Похоже, осталась чистая ерунда.
Хотя, нет, на полу лежит здоровенная бандура.
– Сейчас, – деловито пообещал Коля.
Мужчины вкупе с Зоей с удвоенной силой
принялись за работу.
Я осталась внутри катафалка и старательно
подталкивала кое-какую поклажу к дверям машины.
– Похоже, мы коробки в одном месте брали, –
заметил Коля, в очередной раз появляясь в зоне видимости.
– На фирме купили, – сказала я, – магазинчик
«Переезд», он у них на первом этаже открыт.
– И я туда же ходил, – выдохнул Николай,
хватая очередной тюк, – веревки, чтобы узлы вязать, у них брал и карандаш
несмываемый для маркировки.
Я кивнула, пнула последний тюк и замерла.
– Эй, ты чего? – забеспокоился Юра, успевший
сменить Николая.
– Длинный ящик, похоже, пианино, –
пробормотала я, – разве у нас оно было?
Поскольку других вещей в катафалке не
осталось, Юрчик залез внутрь и начал чесать подбородок.
– Не, музыкальный инструмент высокий, а этот
чуть повыше кошки. На что похож ящик? Вроде знакомая штука.
– У фортепьяно ножки откручиваются? –
предположила я.
– Понятия не имею, – признался Юра, – у меня
только гитара была, семиструнная.
В автобус всунулась Зоя.
– Эй, чем озаботились?
– Нашли рояль, но он не наш, – отрапортовал
Юра.
– Коля! – заорала Зоя. – Там фоно, оно твое?
– Не-а, – закричал тот в ответ, – у нас никто
не играет.
– Зачем инструмент в катафалке? – недоумевала
я.
– Может, похоронный марш исполнять? –
выдвинула версию Зоя. – Типа, живая музыка, не фонограмма.
– Где? – забухтел Коля, отодвигая Зою. – Ну вы
даете! Домовину с пианино перепутали!
Я решила продемонстрировать эрудицию:
– Фортепьяно и рояль – это разные инструменты,
а пианино…
Продолжение фразы утонуло в вопле Зои.
– Домовина? Там гроб?
