Вскоре красивая брюнетка внесла в кабинет
поднос. Я осторожно наполнила чашку и начала изучать ассортимент сладостей.
Халва, зефир в шоколаде и курабье были отвергнуты сразу. Выбор пал на крекеры,
а еще я увидела на столике банку с нарисованной на крышке пчелой. Тут же
захотелось меда.
Я повертела круглую пластмассовую тару. Товар,
похоже, из Японии, на этикетке сплошные иероглифы и слово «Tokio». Никогда не
пробовала мед из Страны восходящего солнца!
Крышечка снялась легко, я понюхала содержимое,
оно пахло соответственно и на вкус оказалось восхитительным, и когда чайная
ложечка начала скрести по дну, я опомнилась и стала укорять себя. Вилка, как
тебе не стыдно! Слопала весь мед, разве можно так объедаться. В самый разгар
самобичевания появилась Танюша и, как всегда, весело застрекотала.
– Ногти не зубы, новые отрастут. Сейчас
запилю, отлично получится, нам вчера много лаков привезли, американских…
Танюшина речь превратилась в бормотание: меня
стало клонить в сон, веки смежились, тело растеклось по мягкому креслу. Лишь
желудок не дремал, в нем началась настоящая война, с применением конницы и
ковровых бомбардировок.
– Хочешь куриную котлету? – внятно предложила
Танюша.
– Спасибо, нет, – зевнула я.
– У тебя в животе ураган, – не успокоилась
мастерица, – одна кишка другой на голод жалуется.
– Я съела целую банку меда, – призналась я, –
шницель будет лишним.
Танюша отложила кисточку.
– Банку меда? Где ты ее взяла?
– На столике, – пояснила я, – вон, пустая
упаковка.
Танюша моргнула, потом, не произнеся ни слова,
развернулась и умчалась прочь. Я не удивилась, Танечка человек стремительный,
не ходит, а летает, наверное, побежала за какими-то инструментами.
Глаза закрылись. Бульканье в животе не
раздражало, зато очень хотелось спать.
– Вот, смотри! – заорала Таня.
Я подскочила в кресле, дрема улетела прочь.
– Вилочка, как самочувствие? – заботливо
спросила маникюрша.
– Отлично, – заверила я, – только в сон
клонит.
– Ой! – испугалась Таня. – Такое возможно?
Вошедшая вместе с ней девушка важно кивнула:
– Индивидуальная реакция.
– Она не помрет? – спросила Танюша.
Я выпрямилась.
– Ты о ком?
– Температура есть? – деловито осведомилась
незнакомка. – Кашель, насморк?
– Нет, – удивилась я.
– Тяжесть в груди, онемение конечностей,
кратковременная потеря сознания? – наседала девица.
Я повернулась к Тане.
– Кого ты привела?
– Нонну, она в аптеке работает, наша соседка,
– представила незнакомку Таня, – все-все-всешеньки про лекарства знает, хороший
врач, окончила институт.
– Захвалила меня, – смутилась Нонна. – Танюша
всполошилась из-за вашего состояния.
– Не стоит беспокоиться, – улыбнулась я, –
меня слегка разморило от меда.
Нонна деликатно кашлянула.
– Дайте поглядеть на банку.
Я подала провизорше пустую тару.
– Это не мед, – застонала Таня, – ой-ой-оюшки!
– А что? – всполошилась я.
– Состав для безболезненного удаления волос с
тела, – она неожиданно хихикнула.
– Этикетка и крышка украшены изображением
пчел, – возразила я.
– Верно, – кивнула Танюша, – мед часто в
состав депилятора входит.
– Пахло вкусно, – невесть зачем уточнила я.
– Напихали отдушек, – объяснила маникюрша, –
вон в туалете мыло стоит, у него цитрусовый аромат, закроешь глаза и словно в
ящике с апельсинами сидишь. Химическая промышленность не стоит на месте.
До меня наконец-то дошел смысл сказанного
Танюшей.
– Средство для депиляции! А почему оно
оказалось рядом с едой?
Татьяна промокнула бумажной салфеткой глаза.
– Не знаю. Зефир и печенье слева от раковины
стоят, депилятор справа. Может, кто-то не на то место сунул? У нас уборщица
дура, вчера вваливается сюда с пылесосом и давай гудеть. Я ей замечание
сделала: «Работаем до десяти, сейчас восемь, уходи». А она в ответ: «Чего
сидеть без толку, людей-то нет». Моя клиентка разозлилась, я, говорит, что,
нелюдь? Ну и ушла, педикюр делать не стала. Наверное, эта дурная баба опять все
перепутала.
У меня похолодели ладони и затряслись руки и
ноги.
– Не пугайтесь, – поморщилась Нонна, – здесь
отравы нет.
– Вы знаете японский? – усомнилась я.
– Нет, – призналась Нонна, – но на упаковках с
ядом рисуют череп с костями. Вечером температуру померяйте и, если будет
тридцать семь, примите таблетку аспирина. Не стони, Танечка, от отравленного
продукта сразу ласты склеивают. Могу вам парацетамол оставить.
– Спасибо, не надо, – поежилась я.
Танюша перешла из стадии отчаяния к стадии
веселья:
– Надо же, слопала депилятор, хорошо что
сегодня в салоне никто шоколадное обертывание не запланировал, там банка
двухлитровая.
– Столько сладкого никому даже с отчаянной
голодухи не осилить, – хихикнула Нонна, – проводи меня.
Таня и провизор убежали, маникюрша вернулась
спустя минуту, а через мгновение в кабинет цепочкой потянулись сотрудники
салона. Они робко стучали в дверь и произносили из коридора: «Извините, нужны
ножницы, пилка, полотенце, мыло…» Получив разрешение войти, девушки влетали в
кабинет, разглядывали меня и, прыснув, выскакивали назад, забыв прихватить
ножницы, пилки, полотенце, мыло и прочие якобы понадобившиеся им предметы. Мне
стало ясно: Танюша растрепала про клиентку, полакомившуюся составом для
депиляции, и сотрудникам захотелось на меня полюбоваться. Одна из девах даже
привела посетительницу, и та, под предлогом выбора лака, таращилась на меня,
пока не устала.
Приняв решение более никогда не возвращаться
на место моего позора, я расплатилась за услугу, села в машину и поехала к
Стефе Миль.
