– У меня тоже, – вздохнула я. – Задавай свои.
– Зачем Ольга возобновила отношения с подругой
Ритой?
Я удивилась тому, что сей факт заинтересовал
Олега, и быстро ответила:
– Полагаю, это был страховочный вариант. Если
что-то сорвется, например, Женя проснется раньше и убежит, прихватив с собой и
палку, и паспорт, а я по какой-то причине не смогу подтвердить, что привезла
Растова домой к Таракановой, вот тут Леня «вспомнит», что слышал, как Оля
беседовала с Ритой по телефону, и даст наводку милиции. Не исключена, конечно,
и вероятность того, что Оля просто решила помириться с давней подругой. Но уж
больно подозрительно, что хорошие отношения между женщинами возобновились за
короткое время до убийства. И Рита, и Эльза в один голос говорили, что Оля была
скрытной, никогда не называла имен своих любовников. Хотя, с другой стороны,
мужчины-то у нее слишком часто менялись. Однако Рита очень удивилась, когда Оля
вдруг открытым текстом стала говорить о Жене Растове, описывать его внешний
вид. Нет, из Риты готовили свидетеля. Твой вопрос прост, мои посложнее.
– Ну? – вскинул брови Олег. – Говори!
– У Оли был жесткий отец, который выдал ее
замуж. Супруга она не любила, но папу ослушаться не могла. Потом Олег Ефремович
умер, а Сергей пережил его на очень короткое время. Тебе такое развитие событий
не кажется странным?
– Бывает и похуже, – пожал плечами Куприн.
– Нина Тараканова сказала, что в день смерти
брата находилась у племянницы в гостях. Олег Ефремович пришел с улицы бледный и
воскликнул: «Народ совсем с ума сошел! Иду домой, во дворе наскакивает на меня
здоровенная баба в зеленом платье, голова растрепанная, морда красная, кричит:
„Коля!“ и лезет обниматься. Еле отбился, с трудом объяснил, что она обозналась.
Дура меня еще и оцарапала! Когти, как иглы!» Затем у отца случился конфликт с
дочерью, и он скончался в тот же день от инфаркта.
Олег снова пожал плечами, а я продолжила:
– Официант Никита, молодой парень, который
относил деньги музыкантам и заказывал по просьбе клиента песню «Ты скоро
подохнешь», умер от сердечного приступа. Его приятель Федор заметил, что перед
тем, как выйти во двор, Никита случайно столкнулся с посетительницей,
здоровенной бабой в зеленом платье, с длинными растрепанными волосами, и
пожаловался Федору, что она сделала ему больно. Интересное совпадение? И третий
момент. Нина, приехав на девятый день после смерти Сергея к племяннице, не
застала ту дома, безутешная вдова где-то шлялась. Когда Тараканова упрекнула
Ольгу, она закричала: «Я люблю другого!» А затем, потеряв на секунду
самообладание, бросила фразу: «Знаешь, что мы сделали, чтобы быть вместе?» Но
Ольга сразу спохватилась и захлопнула рот. И вот меня мучает вопрос: что же
такого они с любовникам сделали? И кто та баба в зеленом платье?
Глава 33
Олег уставился на меня. Я на секунду умолкла,
и в то же мгновение из прихожей донеслась требовательная трель дверного звонка.
Куприн глянул на часы.
– Ждешь кого?
– Нет, – коротко ответила я, – ночь на дворе.
– Сиди, сам открою, – приказал майор и тяжелым
шагом двинулся в холл. Я внимательно слушала. Вот раздалось звяканье ключа в
замке, тихий скрип петель, лязг железной двери и суровый голос Олега:
– Ты кто?
– Срочная доставка корреспонденции, –
прозвенел почти детский голосок, – письмо Виоле Ленинидовне Таракановой.
– Давай сюда.
– Только в ее руки.
– Я муж Таракановой.
– Без разницы! На конверте подчеркнуто:
вручить исключительно адресату после ноля часов. Оплачен двойной тариф за
ночную доставку.
– А это ты видел?
– Вы из ментовки?
– Точно отмечено. Давай письмо!
– Ни фига, – не сдался доставщик. – Между
прочим, я учусь на адвоката и знаю закон. Покажите ордер на изъятие почтового
отправления! Если его нет, я пошел.
– Вилка! – заорал Куприн.
Я быстро выскочила в холл, пояснив курьеру:
– Это письмо мне адресовано.
– Паспорт! – потребовал, шмыгнув красным
носом, щуплый юноша в ярко-оранжевой куртке. – Я должен сверить личность.
Супер! Здесь распишитесь…
– Дай сюда! – Олег выхватил у парня конверт.
– У вас не муж, а ревнивый леопард, – хихикнул
студент и ушел.
Куприн вскрыл письмо и вытащил листы с
печатным текстом.
– Извини, если помешала, но послание
адресовано мне, – ехидно напомнила я.
Майор пошуршал бумагой.
– Я не собирался читать, хотел убедиться, что
внутри нет никаких вложений типа сибирской язвы.
Я удержала усмешку. И что бы Куприн сделал,
просыпься сейчас на пол белый порошок? Скомандовал ему: «Руки за спину»?
Расстрелял из табельного оружия? Если считаешь, что конверт таит опасность, его
не следует вскрывать в домашних условиях, лучше отнести письмо в лабораторию.
– На, – Олег сунул мне листки, – наслаждайся
чтением! Пойду, пока чай поставлю и бутерброды сделаю, если разрешишь
похозяйничать.
Я кивнула и отправилась в гостиную,
одновременно изучая текст. Спустя секунду ноги затряслись, я плюхнулась в
кресло.
«Дорогая Вилка! Сколько лет мы с тобой дружим?
Пытался сосчитать, не получилось. Ты всегда мне очень нравилась – такая
самодостаточная, уверенная в себе, выглядела королевой даже со шваброй в руках.
А уж теперь, став писательницей, ты и впрямь царица. Одно время я был в тебя
влюблен, но молчал о своих чувствах. Ты была замужем и казалась счастливой, а
я, великолепно зная о том, что не могу долго жить с одной бабой, в конце концов
решил, что лучше нам остаться верными друзьями, чем, расплевавшись, стать
обиженными любовниками. Но все равно, глядя на тебя, я постоянно вспоминал
идиотскую песню: „Ах, какая женщина, какая женщина… мне б такую“. Теперь,
перейдем от соплей к делу.
Вилка, когда ты будешь читать мое письмо,
лайнер, на борту которого я пересек полземного шара, коснется колесами
взлетно-посадочной полосы в аэропорту Дели. Надеюсь, доставочная контора меня
не подведет и вручит тебе послание в оговоренный час.
Я никогда не вернусь в Россию. Меня в этой
стране ничто не держит, разве только ты. Поэтому я и написал тебе письмо. Я
всегда знал, что ты очень умна, и не сомневался в твоей доброте. Извини, что
использовал тебя. Но давай по порядку…
