– Дык уж поняла, – вздохнула старуха. И вдруг
рассердилась: – Натоптала тут на плитке! От мертвых меньше неприятностей, чем
от живых. Мне таперича пол мыть! И зачем тебе венок?
– Подружка прислала в подарок.
– Ишь ты! Видать, сильно тебя любит, – съехидничала
старуха.
– Она заказала торт, а в интернет-магазине
перепутали, – попыталась я объяснить, но баба Нюра вдруг всплеснула руками:
– Ой, а как же с деньгами быть, что народ
посдавал. Их вернуть надо! Накось вот бумажку, я аккуратно составила, все до
копеечки. Держи!
Я посмотрела на листок и неожиданно
заинтересовалась. Скажите, пожалуйста, жильцы из сто второй дали десять тысяч
рублей! А я с ними совершенно незнакома. Зато мои ближайшие соседи и почти
друзья Звягинцевы отслюнили пятьдесят целковых. Вот так умрешь, получишь список
жертвователей на свое погребение, и сразу станет ясно, кто к тебе как
относится! Ну Наташа, ну молодец, пять десяток не пожалела! Да она мне до сих
пор сто долларов должна!
– Вилка, – окликнула меня старуха.
Я оторвалась от увлекательного чтения:
– В чем дело?
– Езжай по этажам и раздавай похоронные.
– Я?
– А кто еще? – вопросила бабка.
– Что я людям скажу?
Старуха пригладила волосы.
– Дык ясно. Здрассти, добрый народ, ошибка
вышла, долго жить буду, спасибочки за помощь…
– Не хочу выглядеть идиоткой! Пожалуйста,
пройдись сама по квартирам, – взмолилась я.
– Пенсия у меня маленькая, ноги болят… – хитро
поводя выцветшими глазами, завела бабуля.
Я потянулась к кошельку.
– Лады, выручу, – пряча купюру в карман,
пообещала старуха. – Но венок сама утаскивай. Мне на холод несподручно ходить,
артрит шалит.
– Нет проблем! – рявкнула я, схватила колючий
венок и толкнула дверь на улицу.
Сзади послышались шум раздвигающихся дверей
лифта, сопение, шарканье, и мужской голос с укоризной произнес:
– Девушка, хорош створку пинать! Не сломаешь,
лучше кнопку нажми, деревня! Понаехали в Москву и ну ломиться…
Оборачиваться и достойно отвечать грубияну я
не стала, надавила на пупочку и вышла из подъезда.
– Несут! – заорал мужчина с сумками. – Венок
на пороге!
И в ту же секунду засверкали яркие вспышки.
Тут только до меня дошла малоприятная истина: это не гости, которые собрались
на свадьбу, а папарацци, поджидающие выноса тела Арины Виоловой.
От неожиданности я потеряла голос, а
журналисты начали сыпать вопросами:
– Почему похороны назначены вечером? Где
родственники? Вы одна? От кого венок?
– Люди! – спустя несколько мгновений осипшим
голосом заорала я. – Произошла ошибка, никто не умер! Венок я несу на помойку.
Меня зовут Арина Виолова, сейчас сниму капюшон, и недоразумение выяснится.
На секунду стало тихо. Потом я ощутила тычок в
спину, и все тот же мужской голос прокаркал:
– Долго еще в дверях будешь маячить? Шевели
булками, тяжело ведь!
Я оглянулась и увидела четырех парней, которые
держали в руках длинный ящик из сосновых досок.
– Хорош стоять! – гаркнул первый. – Мы статую
из десятой выносим, хозяин переезжает. Эй, девушка, отомри!
Я шагнула в сторону.
– Гроб показался! – заорал парень в черной
шапочке. – Самый дешевый, даже без обшивки!
Вспышки заработали с утроенной силой, а у меня
свело судорогой горло. Грузчики молча протащили ящик через дверь и поставили в
«Газель». Журналюги кинулись к своим машинам.
– Стойте! – завопила я, сдергивая капюшон. –
Арина Виолова тут, господа. Эй! Вернитесь!
Куда там… Папарацци умчались, словно резвые
тараканы, напуганные вспыхнувшим светом. Я затряслась в ознобе. Ни в коем
случае нельзя читать завтрашние газеты! И надо немедленно позвонить в
«Элефант». Ох, думаю, издательство не обрадуется пиар-акции с погребением…
– Вы дадите мне интервью? – пропищали сбоку.
Я чуть не свалилась со ступенек.
– Кто здесь?
– Таблоид «Тарелка», – голосом резиновой
игрушки ответили мне.
Я прищурилась и вгляделась во тьму. Сквозь
пелену мокрого снега прорисовалась фигурка тщедушного мальчика.
– Утверждаете, что вы Арина Виолова? – задал
он вопрос, тыча в меня диктофоном.
– Я и есть Арина Виолова.
– Отлично. Когда выйдет ваша следующая книга?
– Точно не скажу.
– Назовите месяц.
– Выпуском романов занимается издательство,
лучше позвоните в «Элефант».
– Отлично. Как будет называться новинка?
Я растерялась.
– Не знаю.
– Отлично! – еще больше обрадовался юный
журналист. – Супер. Эти дураки кинулись за ящиком, а настоящая сенсация здесь.
Поражает, что вы не помните заглавия!
– Понимаете, я сдаю произведение под рабочим
названием.
– Отлично.
– Допустим, «Любовь кота Базилио».
– Отлично.
– Но редактор обычно просит его изменить.
– Отлично.
– Я присылаю штук десять названий, а Олеся
Константиновна выбирает наиболее подходящие, поэтому…
– Отлично, – не дал мне договорить борзописец
и растаял в метели.
Я вернулась в подъезд, по-прежнему держа в
руках еловое безумие.
– Не снесла веночек? – поинтересовалась баба
Нюра.
– Черт, забыла про него! – с досадой
воскликнула я.
– Ну ниче, завтра отволокешь, – не опечалилась
старушка.
Я вошла в лифт.
– Вилка! – окликнула меня бабка.
– В чем дело? – измученно спросила я.
– Кутью забери.
– Спасибо, не надо.
– Из хороших продуктов сготовлено.
