– Ничего, я подожду.
– Он поздно придет, – не успокаивалась Ольга.
И тут из лифта вышел Олег Ефремович.
– Здравствуй, – морщась, сказал он Нине.
– Тебе плохо? – насторожилась та. – Весь
бледный!
– Шел домой, – объяснил Олег, – а в нашем
дворе налетела на меня здоровенная баба в зеленом платье. Волосы вытравленные,
космами до пояса свисают. Кинулась мне на шею и голосит: «Коля! Сто лет не
виделись!» Еле-еле из ее объятий вырвался, она меня исцарапала, до сих пор
больно! Надо же, сколько по улицам психов ходит… Оля, почему тетю на пороге
держишь?
– Мы ее не звали, – сказала в ответ дочь.
– Да как ты разговариваешь! – вскипел отец.
Завязался скандал. Оля отцу по полной
программе нахамила, вот у него инфаркт и случился, сердце не выдержало…
Нина тяжело вздохнула, помолчала, а затем тихо
добавила, как бы про себя:
– Вот с Сергеем, мужем Оли, то же получилось…
– Он погиб в автокатастрофе, – быстро вставила
я.
Тараканова хмыкнула.
– Ну да, потерял управление на скользкой
дороге. Только, думаю, бедняга нарочно в бетонное ограждение влетел, с собой
из-за гулящей жены покончил. Я на похороны не пошла, с гипертоническим кризом
лежала, а на девять дней отправилась к Оле. Полагала, мы вместе на кладбище
поедем, помянем Сережу. Звоню в дверь – не открывает.
– Замолчи… – простонала Елена.
Но Нина безжалостно продолжала рассказ.
…Сначала тетка решила, что племянница вне себя
от горя, уехала на могилу, но, посмотрев на часы, которые показывали восемь
утра, отмела эту мысль и стала еще энергичнее жать на кнопку.
– Привет! – раздалось сзади.
Нина обернулась и увидела Олю. Веселая, словно
молодая трясогузка, она помахала тетке рукой.
– Ты не ночевала дома? – возмутилась Нина.
– Ничего, сейчас спать лягу, – засмеялась
Ольга.
– Где была? – не успокаивалась Нина.
– Там меня уже нет, – схамила племянница.
– Любовника завела… – ахнула тетка. – Вот
бесстыжая! Муж только умер, девять дней сегодня, душа его еще на земле мается,
а ты…
Оля нагло воззрилась на Нину:
– Чего приперлась? Я в гости никого не звала.
– Как это? – возмутилась тетка. – На могилу
надо сходить, Сергея помянуть.
– Ты ему кто? – скривилась Оля. – Мать родная?
Или жена? И чего сюда, в дом, прикатила? Гроб не в гостиной стоит, он, если
забыла, на кладбище зарыт, вот туда и отправляйся.
Нина задохнулась от негодования, но потом
решила свести дело к миру и, стараясь успокоиться, сказала:
– Нехорошо в такой день ссориться, собирайся,
я тебя подожду.
– Мне никуда ехать неохота, – пожала плечами
Оля, – сейчас ванну приму и спать лягу.
– А Сергей? – изумилась тетка. – Надо же его
помянуть.
– Он ведь умер, – издевательски ухмыльнулась
племянница, – ему все равно, а я живая, молодая, хочу счастья.
– У тебя каменное сердце! – воскликнула Нина.
– Да что ты знаешь? – вышла из себя Ольга. – Я
мужа терпеть не могла! Отец заставил, вот и вышла замуж! Денег у Сергея не
было. Жил на мою зарплату и папины сбережения. Хорош супруг… Со всех сторон
пустое место! И как мужчина абсолютный ноль, два раза в неделю, да и то с
трудом меня радовал. Я другого люблю. Уже давно. И мы будем вместе! Мы столько
вытерпели! Да знаешь, что мы сделали, чтобы быть рядом?
– Что? – похолодела Нина.
– Ничего, – опомнилась Оля. – Уезжай и больше
здесь не показывайся. Хочу жить самостоятельно. Слишком долго вы мною
командовали, теперь конец. Я сама хозяйка своей судьбы! Навсегда!
Нина перевела дух, потом с возмущением
заявила:
– Вот ты какая! С детства все по-своему! Уж
отец воспитывал тебя, воспитывал, а толку… Прикидывалась послушной, а на самом
деле хитрая, себе на уме!
Тараканова оборвала рассказ и замолчала на
минуту. А потом, посмотрев на меня, спросила:
– Ну вот в кого она такая получилась?
Я уставилась на Нину. Интересно, она всерьез
ждет ответа на поставленный вопрос? Мне что, напомнить владелице деревенского
магазина про двух девчонок, Муну и Фиа, которые удрали из общины монгутов?
Генетика непобедима, от вишни не родится капуста, Олечка удалась в свою
бесшабашную родню.
Ох, как часто родители говорят своим детям:
«Я в твоем возрасте учился на пятерки, помогал
родителям, в девять вечера мирно спал в кровати». Взрослые врут, или они на
самом деле забывают о своем подростковом периоде?
Лично я в тринадцать лет была невыносима.
Остается лишь удивляться терпению воспитавшей меня Раисы. Но я помню о
собственных шалостях и подчас опасных проделках. А Нина сейчас совершенно
искренне возмущается желанию Оли сбросить ярмо опеки.
Вам поведение почти тридцатилетней женщины,
продемонстрировавшей нрав тинейджера, кажется странным? А мне нет. В юности
Олег подавил дочь, но не исправил ее характер, просто научил притворству. Ольга
прикидывалась паинькой и мечтала о том дне, когда скинет маску. После смерти
Олега Ефремовича необходимость изображать из себя скромную гимназистку отпала,
и Олечка развернулась вовсю.
Надо признать, у моей тезки были замечательные
актерские данные. Я сама приняла ее за милую стеснительную особу. Но зачем
Ольга рассказывала мне о своем одиночестве? С какой стати она врала случайной
знакомой? По детской привычке? Отец привил дочери некие стандарты поведения, и
Оля придерживалась их при общении с посторонними людьми?
– Значит, у вашей племянницы был любовник? –
спросила я у Нины.
– Полагаю, не один, – мрачно согласилась
Тараканова.
– Оля назвала его имя? – не успокаивалась я.
– Нет, – сухо ответила Нина, – она меня тогда
вон выставила. Я решила больше с ней не общаться, подумала: буду доживать жизнь
в одиночестве. Но неожиданно пришло письмо от Фиа, то есть от Лены. Столько лет
прошло, нам теперь надо держаться вместе, забыть прежние обиды.
Плахтина кивнула и вытерла глаза.
