– То есть нечто типа пиццы? – уточнила я.
Гарин издал протяжный стон.
– Конечно, нет! Правильно сбалансированная,
герметично упакованная в контейнер еда, ее производят исключительно из
натуральных продуктов, которые произрастают в Подмосковье. У нас там свой
совхоз и молочная ферма. Помидоры не летят на самолете из Африки, сыр не катится
на поезде из Франции. Полнейшее отсутствие консервантов, абсолютная свежесть.
Вот, например, меню на сегодня. Завтрак: мусс из творога, абрикосовое повидло.
Второй завтрак: яблочное пюре с гренками и корицей, третий завтрак: рагу из
овощей.
– А как вступить в ваше общество и сколько
стоит питание? – обрадовалась я.
– Минимум проблем. Сообщаете имя и адрес, и мы
пришлем заказ.
– А цена?
– Все бесплатно!
– В смысле? – удивилась я. – Вы будете кормить
меня за свой счет?
– Еда не стоит ни копейки, – пояснил Гарин, –
с вас возьмут небольшую сумму за доставку.
– Сколько?
– Точно не назову. Рублей пять-семь.
– Сколько? – изумленно переспросила я.
– Пять-семь целковых, – повторил профессор, –
в зависимости от того, как далеко за МКАД находится ваш дом.
– Я живу в Москве.
– По городу наборы развозим бесплатно, –
заверил Гарин.
– Странно, однако, – забубнила я, – и даже
подозрительно. В наше время без денег можно получить только неприятности.
Собеседник рассмеялся.
– Ну до чего люди одинаково рассуждают! Центр
существует на спонсорские пожертвования олигарха, родители которого умерли в
младенчестве от голода. В память о папе и маме этот человек решил стать
глашатаем здорового питания.
– Если родственники скончались новорожденными,
то как получился олигарх? – поразилась я. – Кто его произвел на свет?
Гарин шумно вздохнул.
– Это Иван Петрович потерял родителей в
возрасте трех месяцев, я, наверное, не так выразился. А еще курьер предложит
вам купить пару книг. Весь доход от нашей издательской деятельности тоже
попадает в Центр. Вот так и живем. У нас сейчас около десяти тысяч членов, в
основном, правда, с Рублево-Успенского шоссе. Обеспеченные люди очень
тревожатся за свое здоровье, и я их понимаю – полжизни потратили на достижение
материального благополучия, теперь хочется подольше покайфовать в комфорте.
Кстати, книги мы издаем очень достойные, серьезные. Философская литература,
никакой там ерунды этой… фу, забыл… короче, не важно, только приличные
произведения.
– Замечательно, – подавив смех, ответила я, –
меня зовут Виола, записывайте адрес.
– Поздравляю вас с вступлением в ряды общества
«Дорога к долголетию», – торжественно объявил профессор. – Завтра утром вам
доставят еду.
Я сунула трубку в держатель на торпеде и
уставилась на «Мерседес». Однако его хозяин задерживается, я успела сделать
кучу дел. Где же слоняется владелец? Не успела я задать себе этот вопрос, как
на парковке появилась девушка в белом халате. На меня напала зевота – она уж
точно не хозяйка «мерса». Но тоненькая фигурка щелкнула брелоком, «мерин» тихо
взвизгнул. Удивленная до глубины души, я высунулась из окошка.
– Простите, значит, машина ваша?
Девушка кивнула.
– Извините, я заперла вас, сейчас отъеду.
– Но почему вы не поставили тачку на служебную
парковку? – тупо спросила я.
– Там места нет, – ответила девушка.
– Очки на торпеде ваши? – не успокаивалась я.
– Муж забыл. А что?
– Ничего, – мрачно буркнула я.
Вот вам яркий пример неправильно построенной
логической цепочки. Я, глупая, решила, что «Мерседес» принадлежит кому-то из
родственников больных, потому что он стоит не там, где кучкуются автомобили
сотрудников. В салоне нет плюшевых игрушек, а темные очки, лежавшие на виду,
были размером со слона. Сложив все данные, я сделала вывод: шофер – мужчина. И
что? Сейчас вижу хрупкую медсестричку. Она, очевидно, не любит всяких там мишек
и заек, окуляры принадлежат ее супругу, а на парковке «для своих» просто не
оказалось места! «Браво, Вилка, ты молодец», – с большой долей сарказма
«похвалила» я себя.
Я отъехала от клиники, ввинтилась в поток
машин и – моментально встала. Тут же запрыгал в подставке телефон, на том конце
провода оказался Куприн.
– Ты где? – спросил он.
– В дикой пробке, двигаюсь черепашьим шагом по
направлению к центру.
– Можешь подъехать к нашему кафе?
Я удивилась, но не подала виду.
– В принципе, да.
– И когда?
– Если сейчас доползу до поворота направо, то,
вероятно, через час окажусь на месте.
– Отлично, жду, – быстро сказал Олег и
отсоединился.
Я начала продвигаться в крайний правый ряд.
Что случилось у майора? Почему он решил позвать меня в забегаловку, куда мы в
прежние времена заглядывали попить кофе?
Принято считать, что женщина обязана
опаздывать на свидание, но я всегда прихожу на встречу с точностью космического
корабля, а вот Олег, насколько мне известно, никогда не появляется вовремя.
Поэтому, входя в крохотный зал, я была уверена, что сейчас обнаружу в нем
пустоту (кафе не пользуется особым спросом у посетителей, в нем практически не
бывает народу, за что мы с Куприным его и любили). Но, к моему большому
удивлению, Олег уже сидел за одним из столиков.
– Иди сюда, – помахал он мне рукой, – садись.
Девушка, принесите латтэ, только с трубочкой. А мне макароны «Макфа» с сыром
пармезан, двойную порцию.
Барменша включила кофе-машину, Олег вскочил и
отодвинул свободный стул.
– Устраивайся поудобнее, – захлопотал он. – Я
не ошибся? Ты по-прежнему любишь кофе латтэ и пьешь его через соломинку?
– Угу, – кивнула я. – Что случилось?
– Все шикарно, – Олег потер руки.
– Зачем звал?
– Неужели мы не можем посидеть, поболтать, как
старые друзья? – сделал изумленное лицо Куприн. – Знаешь, как я перепугался,
когда услышал: «Найден труп Виолы Таракановой»?
– Мне это тоже неприятно.
– Я понял, что ты для меня…
