– Не то слово! Ах, наивный Олег Ефремович! Оля
мне рассказывала, как она отца дурить научилась…
Полковник, с одной стороны, вел себя как
солдафон, с другой – принимал в расчет желания дочери. Он хотел записать ее на
занятия в секцию гимнастики, но Олечка попросилась в бассейн, отец согласился.
В понедельник, среду и пятницу Оля в четыре часа уходила из дома, а в семь
тридцать возвращалась. Придет домой, сумку спортивную разберет, купальник на
веревку сушиться повесит, рядом мокрое полотенце пристроит, потом к папе идет,
рапортует:
– Все хорошо, я сегодня проплыла два
километра.
Отец голову дочери пощупает и сердится:
– Сколько раз тебе говорил: суши волосы,
нельзя с влажными по улице ходить!
А Оля ему в ответ:
– Папа, если я буду с феном возиться, домой
после восьми приду. Давай стрижку мне сделаем.
Олег Ефремович тут же злиться начинает:
– Под мальчишку стригутся только развратные
девицы! Нормальные школьницы ходят с косами.
– Они длинные, густые, долго сохнут, – гудела
хитрая дочь.
И ведь добилась своего. Сначала отец
согласился на «каре», а потом разрешил дочери «ежик».
Оля всегда получала то, что хотела. Ни в какой
бассейн она, конечно, не ходила, проводила время в развлечениях, а перед
приходом домой мочила где-нибудь купальник, полотенце и волосы и смело смотрела
отцу глаза.
Олег Ефремович на свадьбе у дочурки толкнул
торжественную речь о том, какую замечательную, чистую, невинную девочку отдает
мужу. А когда молодые собрались на вокзал, полковник отвёл новобрачного в
сторону и прочитал ему лекцию об осторожном обращении с девственницей. Если
учесть, что Ольге на момент бракосочетания стукнуло двадцать пять, и вспомнить,
что отец ее пару раз на море отпускал, то спич, обращенный к Сергею, звучал по
крайней мере смешно. Но Сергей, несмотря на то, что работал простым шофером,
был человеком интеллигентным. Он не стал рассказывать тестю, что уже переспал с
Олечкой, выслушал его наставления и пообещал им следовать…
Рита села и завернулась в одеяло, продолжая
рассказывать:
– Сергей оказался очень хорошим парнем. Он ни
разу не поругался с Олегом Ефремовичем, хоть молодые и жили в его квартире. Оля
часто на отца злилась. Тот не оставил командирских замашек, мог утром без стука
войти в комнату к молодоженам и гаркнуть: «Семь часов три минуты! Ольга, где
завтрак?»
– Весело, – кивнула я.
– Обхохочешься, – подхватила Рита. – Когда
Олег Ефремович умер, я, прошу прощения за откровенность, подумала: «Слава богу,
теперь Оля с Сережей наконец-то заживут по-человечески». Но недолго им пришлось
наслаждаться обществом друг друга – Сергей погиб в автокатастрофе.
Рита взяла со спинки кровати полотенце, помяла
его в руках и тихо сказала:
– Нехорошо о покойной гадости говорить, но
Ольга после кончины мужа буквально вразнос пошла. Первого мужика она привела в
дом на поминках. Вернее, оставила у себя подвыпившего коллегу Сергея. Кажется,
его звали Павел, не помню точно, да это и неважно. Тот у нее прожил два дня,
затем они расстались. И пошло-поехало. Снова за старое взялась, про трюк с
рестораном вспомнила. Как ни позвоню, ей все некогда, шепчет: «Потом
потреплемся, у меня новый роман наклевывается».
Кстати, вчера она мне то же самое сказала.
– Оля не любила мужа?
– Что вы! Обожала! Лучшая жена на свете была,
все для Сергея: завтрак, обед, ужин, чистые рубашки, ласковые слова… А уж про
секс и не говорю, в любой день – в любой час, в любом месте, в любой позе.
– Она изменяла супругу? Судя по вашему
рассказу, Ольга не отличалась особой нравственностью.
Маргарита пожала плечами.
– Ее нельзя назвать шлюхой. Оля просто не
могла жить без мужчин. Вам нужны легкие, чтобы дышать?
– Да, – кивнула я.
– А ей так же требовался партнер. Он должен
был не только удовлетворять Олю в сексуальном плане, но и соответствовать ей
духовно, иметь хорошее финансовое положение. Подобный вариант найти трудно, вот
Олечка и металась.
– Она начинала отношения с секса?
– Всегда! – подтвердила Рита. – Постель для
Оли очень много значила. Если мужчина в этом плане ей не подходил, она связь
обрывала. Ну а коли под одеялом все в порядке, начинала изучать душу и кошелек
партнера.
– Да, – хмыкнула я, – совсем не похожа на шлюху!
– Конечно, – не заметила моей язвительности
собеседница. – Олечка никогда не брала за любовь деньги.
– Отличный критерий, – согласилась я, – однако
позвольте не поверить в ее светлые чувства к мужу. Безутешная вдова не ляжет в
день поминок на супружеское ложе с приятелем покойного.
– Для нее это был своеобразный способ снять
стресс, – прошептала Рита. – Я же сказала: вы не поймете! Олечка была постоянно
на взводе, жила с авторитарным отцом, о матери вообще никогда не вспоминала. А
любой человек строит свои отношения в браке, оглядываясь на родителей.
– Полковник гулял?
– Что вы, нет!
– Приводил домой женщин?
– Никогда. Он жил монахом, по крайней мере
внешне. Вероятно, мы чего-то не знали, но в доме Олега Ефремовича никакие
девушки, кроме подруг Оли, не появлялись.
– Вероятно, отец обманывал дочь, как и она
его, – предположила я. – Ну хорошо, в детстве Оля прикидывалась пловчихой. А
когда она пошла на работу, как ей удавалось обводить вокруг пальца папеньку?
Рита опять встала, пересекла палату, села на
подоконник.
– Торговый центр работает круглосуточно. Оля
пахала двадцать четыре часа, потом семьдесят два отдыхала. Но она сказала отцу,
что у нее смена через сутки.
Я прикусила губу. Удивительно, как обманчиво
первое впечатление. Мне Оля показалась скромной, безответной женщиной, а уж
когда она рассказала про недавно умершего мужа, меня затопила жалость к несчастной.
Но сейчас в голове формируется совсем иной образ, и он мне не слишком нравится.
– Вы, наверное, знаете всех подруг Оли? – я
перевела беседу на другую тему.
– Кроме меня, у нее никого не было, –
вздохнула Рита, – опять состоятся безлюдные похороны.
– Почему опять? – удивилась я.
Маргарита поежилась и закрыла форточку.
