– Наверное, Анна Львовна позвала мальчика на
кухню, – хлопнул себя по лбу Антон. – Она с посторонними была безукоризненно
вежлива и приветлива. Паренек кепарик повесил, а уходя, забыл про него. Выброси
бейсболку, я очень брезгливый, ни за что не надену ее теперь, раз на чужой
голове побывала.
Глава 26
Несколько дней после этого в семье Поспеловых
царили мир да любовь. В день автокатастрофы Антон встал поздно, у него был
выходной. Поспелов помылся и обнаружил на кухне записку: «Милый, я поехала на
дачу. Тебя ждет сюрприз». Поняв, что он один дома, Антон обрадовался, включил
телевизор. А потом ему позвонили из милиции и сообщили об аварии.
Еле живой от ужаса Антон примчался в клинику,
где ему сказали:
– В машине было две женщины, от одной остались
головешки, вторую успел спасти посторонний человек, Иван Субботин. Вам повезло,
он вытащил ту, что сидела за рулем. А кто вторая, не знаете?
Поспелов посерел.
– Наверное, Софья Калистидас или Ксения Рябинкина.
У жены были только две близкие подруги, она не могла взять с собой никого
другого. Сейчас, я позвоню…
Ни домашний, ни сотовый номер Сони не
отвечали, а Ксения отозвалась сразу.
– Привет, Тоша, – весело сказала она. – Как
дела?
– Ты жива, – выдохнул Антон.
– У тебя были сомнения на сей счет? –
захихикала Рябинкина. – Тебя можно поздравить?
– С чем? – прошептал Поспелов.
– Разве Эмма с Соней еще не вернулись? Вот
черт, я, кажется, сломала им сюрприз, – расстроилась Ксения. – Ладно, придется
говорить дальше. Только не выдавай меня, а то девки обозлятся. Они утром
поехали на дачу на встречу с покупателем. Вероятно, ты сегодня получишь деньги
на свою лабораторию. Круто, да?
– Эмма уехала с Соней?
– Ну да! Они и меня с собой звали, – весело
чирикала Рябинкина, – но разве у моего начальника отпросишься…
Антон отсоединился от сети и тупо уставился в
стену. Значит, в автомобиле находились его жена и любовница, две знавшие об
убийстве Анны Львовны бабы. И от одной он, выходит, избавился.
– За рулем сидела ваша жена? – спросил врач у
Поспелова.
– Да, – ответил Антон, – Софья не умела водить
машину.
Доктор кивнул.
– Сохранилась, как я уже говорил, сумка с
документами. И посмотрите на остатки одежды, пойдемте, вам ее покажут. Нам
нужно точно опознать пострадавшую. Увы, по внешнему виду это не получится,
женщина в очень тяжелом состоянии.
Взглянув на оплавленные куски платья, Поспелов
еле устоял на ногах.
– Да, – прошептал он, – это платье Эммы, ей
его подарила мать. Дорогая вещь, расшита вручную чем-то вроде бисера.
– Эта дрянь расплавилась от жара, – покачал
головой доктор, – еле-еле отделили ее от тела. Сейчас показываю вам фрагменты
нижней части платья, она минимально пострадала.
– Можно увидеть жену? – попросил Антон.
Реаниматолог кашлянул:
– Ожог девяноста пяти процентов кожи. Вы же
врач, сами понимаете!
Поспелов кивнул:
– Искусственная кома и никакой гарантии. При
таком поражении невозможна даже частичная реабилитация больного?
Коллега нахмурился.
– Мы постараемся, – ушел он от прямого ответа,
– но вы… э…
– Ясно, – кивнул Антон.
– Если нам удастся справиться, – сообщил врач,
– то она все равно никогда не станет прежней, ни психически, ни физически.
Потребуется не один месяц, чтобы она научилась ходить, рубцы будут болеть. И
огонь практически уничтожил лицо.
– Понятно, – севшим голосом ответил Антон.
Поспелов замолчал, в комнате для допросов
повисла напряженная тишина.
– Значит, вы считали выжившую Эммой? – спросил
Роман.
– Да, – кивнул Антон.
– И когда вам открылась правда?
– Ожоги бинтуют специальным образом, –
пустился в объяснения Поспелов, – накладывают повязки, чтобы не развилась
инфекция. Эмма лежала, словно мумия. Причем в коме, которую вызывают
искусственно, иначе больная скончается от болевого шока.
– Медицинские проблемы нам не интересны, –
остановил бизнесмена Роман.
– Иначе вы не поймете, почему я долго считал
ее Эммой, – огрызнулся Поспелов. – Истина открылась, когда пострадавшей при мне
распеленали ноги. Я чуть не умер, увидев шестой палец на ступне.
– И сразу сообщили врачам об ошибке? –
поинтересовался Роман.
– Нет, – буркнул Антон.
– Почему?
– Останки погибшей уже были кремированы, – еле
слышно пояснил Поспелов, – я поставил урну в колумбарий, повесил табличку:
«Софья Калистидас». Представляете геморрой с переоформлением документов?
– Мда… – потер руки Роман. – Соня вышла из
комы в полной амнезии, и вы решили выдать ее за Эмму. Оно понятно, почему!
Наверное, «жена» подписала для вас доверенность на ведение всех дел? А добрые
доктора в клинике не сказали нотариусу, заверявшему подпись, что пациентка,
мягко говоря, не в своем уме?
Поспелов побагровел.
– Да! Признаю! Я поступил нехорошо! Скажи я,
что выжила Софья, ну и как бы повернулись дела? Квартиры Анны Львовны,
пресловутая дача, ее коллекция – все отошло бы неведомо кому. Я остался бы
нищим и голым. Но, с другой стороны, никаких обязательств по отношению к Софье
я не имел, поэтому легко мог умыть руки. Знаете, как в клиниках ухаживают за
одинокими больными? В реанимации спасут, отвезут в обычную палату, а там
медперсоналу плевать, лишний раз к больному не подойдут. А реабилитация после ожогов
очень сложное дело. Я нанял для Сони-Эммы армию специалистов, ее учили ходить,
развивали, я спас женщину!
– Вы сберегли для себя деньги, – жестко
отметил Роман.
