– Более чем, – скривилась я. – Думаю, Олег
пришел бы в восторг, услышав твою пламенную речь. И что теперь? Позволить
убийце разгуливать на свободе? Забыть о несчастной, погибшей от рук негодяя
женщине, чтобы обитатели Флоридоса, Сантири и прочих городков могли и дальше
облизывать толстосумов?
– Нет, конечно, – вздохнул Роман. – Но нельзя
действовать напролом, переть танком по розам. Необходима крайняя деликатность.
Анализ ДНК мы сделаем, но он займет не один час. Мне не позволят поднять
шумиху, за излишнюю ретивость я могу потерять работу. А Флоридос и Сантири –
два города, где я на своем месте.
– Давай помогу тебе, а? – зашептала я. –
Являюсь частным лицом, писательницей. Какие ко мне претензии? Я очень
осторожна, знаю основные полицейские правила и никогда не стану их нарушать. К
тому же глуповатая, любопытная бабенка не вызывает подозрений. Я всегда смогу
объяснить свой интерес крайне просто: эта история ляжет в основу моего нового
детектива, вот я и набираю материал.
– Кхм… – задумчиво хмыкнул из себя Роман.
– Тебе бы Эмма никогда не рассказала про свой
сон и сомнения, а с Ариной Виоловой поделилась, – выдвинула я решающий
аргумент. – Думаю, и горничная Феба будет более откровенна с обычной женщиной,
чем с полицией.
– Ладно, – согласился Роман, – ты права. Мне
понадобится…
– …спецсотрудник, – завершила я. – Я ощущаю
свою ответственность за то, что случилось с Эммой-Софьей, и прямо завтра начну
работать.
– На меня не ссылаться! – предупредил Роман. –
Но в случае чего – звони.
– Диктуй номер телефона, – приказала я. –
Считай, что получил агента без прикрытия.
Глава 19
Утром Раиса принесла завтрак и, обнаружив меня
одетой, не сумела скрыть удивления:
– Мадам Виола? Вы уже встали?
– Мне посоветовали съездить на экскурсию, –
лихо соврала я, – осмотреть развалины храма.
– Замечательная идея, – дипломатично кивнула
«волшебная палочка». – Желаете взять с собой термос с кофе?
– Наверное, на дороге найдется трактир, –
отмахнулась я.
– И все же, простите за назойливость, –
продолжила Раиса, – лучше взять кофе и немного сухого печенья. Впрочем, если
прикажете, я поставлю в машину холодильник и снабжу вас бутербродами. Не
советую вам питаться в неизвестных местах, тем более в тех точках, где хозяева
обслуживают поток туристов.
– Ладно, – согласилась я, – кладите еду и
термос, вот вам ключи от «Мерседеса».
Когда я села за руль, на заднем сиденье
обнаружилась сумка-холодильник, набитая съестными припасами, и небольшая
корзиночка для Лео. Внизу стоял яркий пакет, я заглянула в него и улыбнулась.
Раиса запаслива, как белочка, подумала даже о котопсе – положила пакетик с
сухим кормом, бутылочку питьевой воды без газа, бумажные полотенца и две
мисочки. Одним словом, и Лео был снаряжен в дорогу наилучшим образом. Похоже,
Раиса и впрямь обожает животных.
В центральной клинике Сантири я очутилась
через полчаса. Подошла к рецепшен и спросила у симпатичной толстушки в белом
халате:
– Вы говорите по-русски?
– Да, – кивнула девушка.
– Вчера поздно вечером, скорее даже ночью,
сюда из Флоридоса привезли молодую женщину, Фебу. В какой палате она лежит?
– Фамилия? – спросила администратор, взяв
мышку.
– Увы, не знаю. Феба служит у меня на вилле
горничной, родственников у девушки нет, поэтому я пришла ее навестить, –
вдохновенно врала я. – Посмотрите в компьютере, навряд ли было много вызовов во
Флоридос.
– Как ни странно, целых два, – отметила
толстушка, – но в одном случае больной – мужчина. Да, есть Феба Казирис. Палата
триста девять, температура нормальная, состояние удовлетворительное, назначена
на выписку после обеда.
– Отлично, – кивнула я и пошла к лифту.
Комната, которую занимала Феба, с трудом могла
быть названа палатой, скорее уж купе поезда. В крохотное узкое пространство
едва влезли никелированная кровать, тумбочка и один стул. Когда я открыла
дверь, домработница лежала поверх одеяла с журналом в руках.
– Доброе утро, – сказала я по-русски, помня,
что мать девушки – моя соотечественница. – Меня зовут Виола. Ты Феба?
– Да, – чуть испуганно ответила горничная. – А
что?
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать, а что?
– Давно работаешь у Эммы?
– Три месяца, а что?
– Скажи, твоя хозяйка в последнее время сильно
нервничала?
– Вы из полиции? – садясь на постели,
поинтересовалась Феба.
– Нет, я подруга Эммы и хочу знать, как она
провела вчерашний день.
– Хозяйка застрелилась, – поежилась Феба, – из
пистолета.
– Давай по порядку, – попросила я. – Вспомни,
какой была Эмма в те месяцы, что ты у нее служила.
– Нормальная хозяйка, – прошептала Феба, –
особо ко мне не придиралась. А то знаете, какие встречаются? С белым платочком
по дому ходят, проверяют, сколько пыли на мебели.
– Эмма не такая?
– Нет.
– А ее характер? Она закатывала истерики,
орала на тебя?
– Вы ж ее подруга, – неожиданно огрызнулась
Феба, – сами знать должны.
– Со мной Эмма не стала бы вести себя так, как
с тобой, верно?
Феба кивнула.
– Впрочем, если хочешь, чтобы вместо меня
явилась полиция и устроила официальный допрос, то, пожалуйста, я могу уйти, –
заявила я.
– Простите, – пролепетала Феба. – Очень уж я
испугалась! Ужасно! Как увидела… Ой-ой!
– Эмма тебя ругала? – быстро перевела я беседу
в нужное русло.
– Бывало.
– Часто?
– Ну… как получалось.
– И за что?
– Чашку разбила, серебряную сахарницу
проволочной губкой потерла, кашемировый свитер в машине высушила, и он стал на
собачку мал, дубовый паркет дезинфекцией помыла, – перечислила свои прегрешения
Феба.
– Похоже, у Эммы был ангельский характер, –
усмехнулась я, – у меня бы ты не задержалась уже на стадии сахарницы.
Феба обиженно заморгала:
