– Дом ветшает, территория не охраняется, –
последовало пояснение.
– А почему ты сама не съездишь?
Эмма сползла с валика на софу.
– Антон считает меня слегка сумасшедшей, –
нехотя сказала она, – мы с ним практически не живем вместе. Никто не виноват,
так получилось. Та авария, с одной стороны, показала, как мы любим друг друга,
но она же и разрушила нашу семью. Я обитаю в Греции, супруг в Москве. О каких близких
отношениях можно говорить? У Антона бизнес в России, и он не хочет его бросать.
Поспелов приставил ко мне экономку, та докладывает ему о каждом моем шаге. И
если я предприму действия, которых он от меня не ожидает, вполне могу оказаться
в психушке.
– Что-то я никак не пойму… – начала я, но Эмма
не дала договорить:
– И понимать не надо! Просто съезди и привези
коробку. Все. Неужели ты откажешь мне в такой пустяковой просьбе? Мое счастье в
твоих руках.
Я колебалась, и тут Эмма размотала платок и сняла
очки.
– Смотри, – приказала она, – Господь лишил
меня человеческого облика и памяти. Внешность не вернуть, но воспоминания можно
обрести заново. Тебе меня не жаль?
У меня екнуло сердце.
– Хорошо, я съезжу.
– Завтра!
– Ладно. Попрошу Раису заказать такси.
Эмма помотала головой:
– Не надо. Вот ключи от машины. У тебя же есть
международные права?
Я взяла связку с брелоком и кивнула:
– Да, права у меня с собой. Но ведь без
доверенности нельзя садиться за руль чужого автомобиля. Или в Греции другие
правила?
Эмма потянулась за небольшой сумочкой,
которую, войдя в бунгало, она бросила на диван. Достала из нее листок и коротко
сказала:
– На.
Я развернула документ, но прочитать его,
естественно, не могла – текст был на греческом языке.
– Это доверенность на машину, – пояснила
Поспелова, – на твое имя.
– Ты ее заранее оформила? – изумилась я.
– Жаклин сказала, что женщина из России
согласится поехать, – кивнула Эмма. – Что она мне непременно поможет.
Я заморгала и опять ощутила дискомфорт, но в
это мгновение Поспелова кинулась ко мне, обняла и прижала к себе. Я услышала,
как часто бьется у нее сердце, погладила ее по спине и промямлила:
– Ну-ну, успокойся. Завтра получишь медальон.
Кстати, твоя экономка не насторожится, узнав, что ты дала машину неизвестно
кому?
– Нет, – вздрогнула Эмма и отодвинулась от
меня. – Я сегодня весь день твердила: «Какое счастье – Виолова здесь». А пошла
к тебе якобы за автографом. Вот, держи книгу, поставь тут росчерк.
Я машинально взяла издание.
– «Стриптиз Змея Горыныча». Надо же, роман
только что вышел и уже есть в Греции?
– Ага, – радостно подтвердила Эмма. – В
Сантири открыта лавка, где продаются российские книги, я там любимый клиент.
Экономка не удивится, если я одолжу обожаемой писательнице один из моих
автомобилей. Ты только, когда в него садиться будешь, громко спроси у меня:
«Значит, меховая фабрика Руфуса?». Россияне обожают покупать в Греции шубы, а в
Пелоппонесусе есть заводик по пошиву манто. Ок?
– Ок, – кивнула я.
Глава 5
Утро началось как всегда – с кофе, поданного
Раисой.
– Сегодня восхитительный день, – сообщила
«волшебная палочка», раздвигая шторы, – солнце чуть спряталось за облака, нет
удушающей жары. Самое лучшее время для пляжа. Желаете массаж на свежем воздухе?
– Нет, спасибо, – отмела я ее предложение, –
еду в Пелоппонесус.
– Вызвать машину? – без всякого удивления
поинтересовалась дама.
– У меня есть колеса, – ответила я. – Эмма
Поспелова одолжила, она, оказывается, моя фанатка.
– Удачной дороги, – пожелала Раиса. И
предостерегла: – Не превышайте скорость, местная дорожная полиция строга к
нарушителям.
Через час я проследовала на центральную
стоянку и увидела Эмму, высунувшуюся из серебристого «Мерседеса».
– Вилка! – крикнула она, выходя из салона. –
Сюда!
Я приблизилась к машине и нарочито громко
спросила:
– Значит, меховая фабрика Руфуса?
– Да, да, – ажитированно закивала Поспелова, –
советую туда съездить! Они хорошие манто шьют! Из цельных, нерастянутых шкурок.
И цена не завышена. Езжай в Пелоппонесус. По шоссе прямо, никуда не сворачивая.
Удачи тебе и ни пуха ни пера!
– Эй, эй, погодите! – заверещал въедливый
голос, и к «мерсу» подскочила блондинка с большой сумкой в руках. – Здрассти!
Эмма, как вы себя чувствуете? Вроде дождик собирается, вон тучка ползет!
– Здравствуй, Нина, – нервно ответила Эмма. В
подошедшей я сразу узнала девицу, которая вчера у моря произнесла гениальную
фразу про цвет самолета.
– Душенька, помогите! – молитвенно сложила
розовые ладошки Нина. – Вы, как я только что слышала, собираетесь в
Пелоппонесус ехать? На заводик, за шубками?
– Ну да, – осторожно ответила я.
– И мы туда намылились, – запрыгала Нина, – но
наш гадкий «ламборджинчик» тапочки откинул. Возьмите нас с собой! Плииз!
Милочка! Душенька! Я вам не помешаю! Даже лучше: скажем, что мы вместе и нам за
две шубочки скидочку дадут. Я умею с греками торговаться!
Эмма дернулась, а я растерялась. В мои планы
не входила покупка манто, да я и не ношу одежду из шкур убитых животных.
– Вчера я поехала в Сантири, – стрекотала
Нина, – а на обратной дороге налетела на булыжник, он «ламборджинчику» чего-то
там внутри повредил. Вроде… э… спидометр. Хотя я точно не знаю! В общем, не
хочет он теперь, гаденыш, ездить. А мне так надо шубочку! Обязательно до
завтра!
– Я всегда считала, что новые русские
приобретают меха в Лондоне, – с напряжением в голосе заявила Эмма. – Вас
тусовка не заклюет, когда поймет, что ваше манто с простенькой греческой
фабрики?
Нина покраснела.
– Вы, Эммочка, должны мне помочь. Сейчас
поймете почему, я вам честно признаюсь. Завтра мой муженек прилетает, а с ним
его змея мамаша, свекровь моя хренова, чтоб ей по дороге лопнуть! Надо жабе
подарок сделать. Она из Турбиновска. Слышали про такой город?
