– Так точно, – отрапортовал Гладков. –
Евлампия Андреевна Романова.
– Добрый день, – сухо кивнул его шеф.
Второй мужчина, в дорогом костюме и рубашке с
галстуком, оторвался от кормления рыбок в аквариуме и приветливо представился:
– Арсений Леонидович Филатов, помощник Льва
Георгиевича, впрочем, можно без отчества. Сеня.
В отличие от шефа, секретарь был длинноногим и
тощим и смахивал на цаплю. Сходство с птицей усиливали длинный нос и нелепо
изогнутые руки. Я решила продемонстрировать готовность к сотрудничеству:
– Тогда я Лампа.
– Вперед! – скомандовал Лев Георгиевич.
Мы прошли по короткому коридору мимо двух
плотно закрытых дверей и в конце концов очутились в помещении, битком набитом
компьютерами, телефонами, телевизорами и всевозможными коробочками с антеннами.
Посередине на офисном стуле вертелся тощий парень, напоминавший геккона.
Мне стало смешно: не управление, а зоопарк.
Лев – медведь, Сеня – цапля или, скорее, журавль, а теперь еще и ящерица.
Лев Георгиевич сухо кивнул компьютерщику и
уставился мне в переносицу.
– Внимание! Ваша задача – продержать объект на
линии как можно дольше. Скажите ему, что находитесь дома одна и готовы ему
помогать.
– А вдруг снайпер проследил за Павлом и видел,
как мы входили в управление? – резонно спросила я.
Компьютерщик втянул голову в плечи, Гладков
попятился к двери. Мне стало понятно: шеф не терпит возражений, сейчас начнет
метать громы и молнии.
Лев Георгиевич скрипнул зубами, но удержался
от праведного гнева.
– Работаем по плану, без отсебятины. Берете
трубку и отвечаете: «Слушаю. Нахожусь в квартире».
Я невольно обратила внимание на то, что
запястье шефа украшают дорогие часы на светло-сером, каком-то не мужском
ремешке, и кивнула:
– Хорошо, где текст?
Босс моргнул, медленно, словно уставшая
черепаха.
– Что вы имеете в виду? – вмешался Сеня.
– Раз запрещена импровизация, значит,
подготовлен сценарий беседы, – мирно объяснила я. – Готова его зачитать.
– Кого ты привел? – заревел Лев Георгиевич,
пытаясь взглядом просверлить в Паше дырку. – Убирайся немедленно вон!
– Евлампию Андреевну, – проблеял Гладков,
пятясь к двери.
Мне стало стыдно. Ну кто виноват, что мне не
понравился местный главнокомандующий. Похоже, он красит волосы, а потом
тщательно скрепляет их при помощи лака или воска. Вот вы как относитесь к таким
мужчинам? Впрочем, если так за собой ухаживает человек из шоу-бизнеса,
модельер, дизайнер, любой представитель фэшн-индустрии, я не удивлюсь. Но
обнаружить подобного типа в среде борцов с преступностью немного странно. А еще
от Льва Георгиевича интенсивно пахнет одеколоном с шипровыми нотами. У меня от
такой парфюмерии разом начинается спазм всех сосудов.
Похоже, Лев Георгиевич сообразил, что я не
пала жертвой его красоты, и разозлился. Вот только на орехи достанется не
Лампе, которая не подчиняется боссу, а Гладкову и бессловесному компьютерщику.
– Извините, – улыбнулась я, – насчет сценария
я пошутила.
И тут мобильный Валентины, лежавший на столе,
заорал дурным голосом.
– Берете на счет три, – шепнул компьютерщик.
– Тишина, – скомандовал шеф, – работаем.
Я поднесла «раскладушку» к уху:
– Алло.
Два компьютера зажгли экраны, на одном
возникла карта, на другом – множество кругов со стрелками.
– Медведева не освободили, – произнес голос, –
но ты можешь это сделать. Я знаю, что можешь!
– Вы же понимаете, что милиция не имеет
отношения к Главному управлению исполнения наказаний, – ответила я, – следователь
и оперативники только собирают доказательства, приговор выносит суд, а содержат
осужденного на зоне. Разные ведомства не могут быстро договориться. Дайте им
побольше времени.
– Ладно. Филипп должен быть на свободе к
семнадцати часам. Иначе вы получите новый труп, – прошипели из трубки, – ровно
в семнадцать.
Я покосилась на парня, перед которым на
мониторе с калейдоскопической скоростью менялись карты районов Москвы и бегал
зеленый луч.
– Предлагаю вам компромисс, – нежно пропела я.
– Вы даете мне двадцать четыре часа, а я добиваюсь освобождения Филиппа.
Кстати, почему вы так озабочены его судьбой? Он ваш друг? Родственник?
– Ты не дома! Ладно! Получишь, что заслужила,
– каркнул в ответ голос. – Не хочешь звонить своим приятелям? А ведь можешь!
– Стойте, – заорала я, – вы правы! Я в
спецлаборатории! Не хотела сюда идти, но меня заставили. Вас пытаются засечь!
Но я могу помочь! И вам, и Медведеву! Я верю, что он не виноват. Эй, ничего не
делайте!
– Семь ворон на семи холмах, в погребе бабушки
Гусыни письмо от Тима-плотника, – раздалось из телефона. – Воспользуйся ключом
Мартина, он откроет дверь. В семнадцать часов Филипп должен быть свободен, или
новый труп. Точка.
Трубка запищала, я оторвала ее от вспотевшей
руки и сунула в карман.
– Засекли?
– Да, – кивнул айтишник, – вот адрес.
Сеня выхватил листок и исчез, Лев Георгиевич
удалился походкой императора. Я села на табуретку.
– Ваш шеф всегда такой?
– Долдон, – вздохнул специалист по компам. –
Непрофессионал, командует тут, потому что правильно женат. Ни с кем не
здоровается. Я скоро уволюсь, надоело! Здесь хорошо только таким, как Арсений,
лижет Левушке задницу и счастлив. Тебя правда Евлампией зовут?
– Лучше Лампа, – улыбнулась я.
– Герман, – представился парень.
– Литературное имя, – заметила я. – Сразу
«Пиковая дама» на ум приходит. Откуда звонил снайпер?
Герман ткнул пальцем в экран:
– Город Истра, переговорный пункт. Туда быстро
не добраться!
– Логичнее отправить местную группу захвата, –
вздохнула я. – Не из Москвы же омоновцам ехать.
– Ты небось полагаешь, что стрелок мирно в
зале сидит и задержания ждет! – фыркнул Герман. – Знаешь, кем шеф до назначения
сюда служил? В институте лекции читал, по философии или истории, точно не знаю.
