– Ну… не живет он тут, – пробормотал
человечек, вытирая рукавом пот, – съехал.
– Представьтесь! – гаркнула я.
– Филимонов Вадим Георгиевич, – выпалил
мужчинка. – Здрасти!
– Очень странно, – проигнорировав приветствие,
сказала я, – компьютер не ошибается, каждый москвич зарегистрирован, в случае
продажи или обмена жилплощади в базе сразу делают изменение.
– Да, он тут прописан, – замямлил Вадим.
– Не пойму вас, то живет, то нет! – изобразила
я праведный гнев. – За помеху следствию можно и срок получить.
Филимонов стал еще меньше ростом.
– За помеху следствию? – обморочно повторил
он. – А что Роман натворил?
– С кем треплешься? – визгливо заорали из
квартиры. – Сто раз говорено: ребенок болен, не устраивай сквозняк. Опять с
Ленькой тары-бары разводишь?
Вадим дернулся и пропал из вида, вместо него
материализовалась жилистая тетка в безрукавке и старых джинсах. Руки у нее были
как у певицы Мадонны, над верхней губой чернели усики, лицо искажено злостью.
– Чего тебе? – налетела она на меня. – Лешка
прислал? Поди, скажи хахалю: ни копейки он не получит! Он нам и так шесть тысяч
должен.
– Катя, она из милиции, – пропищал невидимый
Вадим.
Тетка разом преобразилась.
– Так чего на лестнице топчетесь? Заходите,
располагайтесь. Вадька, ты дурак! Нечего с человеком у лифта беседовать, соседи
уши греют! И что случилось? Если из магазина про сметану нажаловались, то врут.
Случайно банка разбилась, я ее на пол не швыряла. А их заведующая джихад нам
объявила, грозила даже в суд подать. Можно подумать, что больше занятым людям
делать нечего, станет прокурор такой ерундой заниматься! Вы лучше директрису
проверьте. Такая, блин, сучка!
– Кать, она насчет Романа, – рискнул уточнить
Вадим.
Жена чихнула.
– Будь здорова, лапушка, – заискивающе сказал
муж.
– Мама-а-а, – занудил издалека детский голос,
– хочу писать!
– Ступай, помоги ребенку, – распорядилась
Катерина.
Вадима унесло, как клочок смятой бумаги.
– Романа? – переспросила хозяйка.
Я мысленно улыбнулась. Госпожа Филимонова не
знает, с кем имеет дело. Моему терпению охотно позавидует кошка, месяц
стерегущая мышь у норки.
– Да, Романа.
– Какого? – с хорошо разыгранным удивлением
уточнила баба.
– Крысюкова, – сказала я. – Это его квартира.
– Ой, нет, – затрясла головой Катя, – тут мы
проживаем, Филимоновы.
Я вынула телефон и набрала номер Рыбаковой.
– Дежурный по городу? Полковник Романова
говорит. Уточните прописанных по адресу улица Кузова, ранее справка наводилась
по Роману Крысюкову.
– Есть! – проорала Олеська с такой силой, что
у меня зазвенело в ухе.
Рыбакова большая молодчина, она легко
подхватывает игру.
– Филимоновы, – спустя несколько минут
отрапортовала Олеська, – целая семья…
Я внимательно выслушала Рыбакову, потом,
сказав ей: «Погодите», глянула на бабу в жилетке.
– Вы Екатерина Семеновна?
– Да, – с запинкой ответила мадам.
– Имеете дочь Елену четырех лет?
– Откуда вы знаете? – еще тише спросила
Филимонова.
– Справку о вас навожу, – сурово заявила я. –
Рыбакова, продолжайте доклад.
Катерина прижала кулаки к груди, а я тем
временем многозначительно повторяла, держа трубку около уха.
– Ага! Угу! Эге! Ясно! Интересно… Ну и ну…
Понятно!
Спустя некоторое время трубка вновь легла в
мой карман, я немигающим взором уставилась на усы Кати.
– Чего? – плаксиво протянула та.
– Филимоновы Екатерина и Вадим были прописаны
в коммуналке на улице Кузова в доме десять. У вас там имелась пятнадцатиметровая
комната. Два года назад Екатерина и малолетняя Елена перебрались в апартаменты
Крысюкова.
– И что плохого? – забормотала тетка. – Почему
нельзя? Мы купили просторную квартирку, муж остался прописан на старом месте. В
Москве метры золотые, сейчас их продавать невыгодно, лучше сдать, пусть хоть
копейку, да приносят.
– Насчет золотых метров вы правы, –
согласилась я, – но возникает следующий вопрос: откуда у вас средства на
приобретение четырехкомнатных, почти двухсотметровых хором?
Катя опустила глаза в пол.
– Наэкономили, – неуверенно произнесла она, –
на воде и пустых макаронах сидели.
Я укоризненно покачала головой.
– Екатерина Семеновна! Вы же взрослый человек,
должны понимать, что сотрудники правоохранительных органов словам не доверяют.
Мы направим запрос по месту вашей с мужем работы, выясним размер дохода и сразу
поймем, могла ли чета Филимоновых позволить себе столь масштабную покупку.
Тихий внутренний голос в обнимку с интуицией подсказывает мне, что в документе
будет написано: семейной паре с их зарплатой надо тысячу лет копить, причем не
есть, не пить и не одеваться, только тогда вы соберете нужную сумму.
Катерина разинула рот, но я ее опередила:
– Спокойно! Все вами сказанное может быть
использовано против вас. Если сейчас запоете песню про миллионный «серый»
профит, то рискуете сесть за решетку как злостный неплательщик налогов.
– Мы честные люди! – вяло возмутилась
Екатерина. – Наследство получили!
– Самой не смешно? – ухмыльнулась я. – Версию
о богатой родственнице тоже элементарно проверить.
– Ну что вам надо? – устало отозвалась Катя. –
Денег?
– И за дачу взятки положен срок, –
обрадовалась я. – Сегодня явно не ваш день, все сказанное вами наказуемо
законом.
Глава 28
– Лапушка, лучше скажи правду, – предложил,
выглядывая из недр коридора, Вадим.
– Дельное предложение, – обрадовалась я.
– Замолчи! – топнула на супруга Катерина. А
затем снова повернулась ко мне: – Убирайтесь! Не имеете права в чужое жилище
вламываться!
