– И курить следует на первом этаже, – стояла
на своем начальница, – туалет один на всех. Вдруг кто из первокурсниц заглянет,
увидит тебя с сигаретой?
– Я же не мастурбацией занимаюсь, – фыркнула
Иветта. – Впрочем, и в онанизме криминала нет.
У Олимпиады отвисла челюсть.
– Вета, – с трудом пробормотала она, – ты
позволяешь себе… мне…
Девица расхохоталась, преподавательница с
изумлением смотрела на нее.
– У вас такое лицо! – с трудом справившись с
приступом смеха, заявила нахалка. – Гляньте в зеркало.
– Ты заболела! – внезапно осенило Олимпиаду
Андреевну. – Подцепила грипп и бредишь! Срочно езжай домой, ложись в кровать и
вызови врача!
Иветта отставила в сторону стройную ножку в
красивой лаковой лодочке.
– Знаете, мне вас жаль, – заговорила она. – Вы
пытаетесь жить правильно, постоянно оглядываетесь на других, боитесь выбиться
из общей массы, цитируете на лекциях чужие мысли, одеваетесь, копируя картинки
из журнала для женщин… Наверное, и с мужем спите в полной темноте, натянув на
себя пижаму. Неужели вам не скучно, а?
Олимпиада Андреевна попятилась. Она еще больше
укрепилась в мысли о временном умопомешательстве практикантки и решила
выскользнуть в коридор и опрометью кинуться в медпункт. В институте несколько
недель свирепствовал грипп, надолго выводивший людей из строя. Вета поняла, что
собралась сделать Олимпиада, и схватила ее за руку.
– Успокойтесь, со мной все в порядке, я
здорова. Просто мы с вами люди разных поколений. Ну подумайте, что хорошего у
вас впереди? Заслуженная пенсия, так? Сначала много лет вы ждете собственную
квартиру, потом копите на машину, дачу, получаете место завкафедрой и уходите
на заслуженный отдых с чувством выполненного долга, сидите в щитовом домике на
клочке земли среди торфяных болот, пасете внуков, варите варенье. Фу, скулы
сводит от скуки! Где счастье-то? Я так не хочу! Мне надо все и сразу! Квартиру
завтра! Денег побольше сегодня! Вот, смотрите, красивые туфли?
Ошарашенная Олимпиада Андреевна кивнула, Вета
довольно заулыбалась.
– Лодочки стоят целую зарплату, вы на них год
копить станете, а я за один час отхватила. И это лишь начало. Я получу все!
Вета пошатнулась и громко икнула, до носа
преподавательницы долетел запах алкоголя. И только тогда наивная Олимпиада
сообразила: практикантка пьяна.
– Будет лучше, если ты сейчас умоешься
холодной водой и постараешься привести себя в порядок, – гневно одернула Вету
начальница.
Девица еще раз издала неприличный звук и
наклонилась над раковиной. Преподавательнице стало противно, и она ушла.
Малозначительное происшествие сильно ее
задело. Накачавшаяся алкоголем девчонка неожиданно попала пальцем в самое
больное место – Олимпиаде Андреевне в последнее время иногда в голову лезли
совсем неправильные мысли. По утрам, встав у зеркала с зубной щеткой, она
видела отражение дамы средних лет с честным, ясным взглядом. У Олимпиады был
муж, двое дочерей, не так давно семья въехала в новую просторную квартиру,
отдала долги и начала откладывать рубли на дачу. Олимпиада Андреевна всегда
имела перед собой цель и шла к ней уверенной поступью. Она отлично училась в
школе, легко поступила в университет, затем в аспирантуру, защитила
диссертацию, вышла замуж и стала думать о собственной жилплощади. Основным
словом в ее лексиконе было короткое «надо». Надо приготовить обед, надо
погладить мужу рубашки, надо проверить у детей уроки, надо пойти на заседание
ученого совета, надо сбегать в библиотеку… Олимпиада Андреевна уверенной рукой
вела домашнее хозяйство, тщательно записывала расходы, планировала все, даже
самые незначительные покупки, и ходила в магазин только по необходимости. Ей и
в голову не могло прийти просто пошляться по торговым точкам, купить себе
помаду, чулки, платье, а потом сказать мужу: «Милый, я потратила хозяйственные
деньги на себя».
На те лодочки, что продемонстрировала ей Вета,
Олимпиада Андреевна и впрямь копила бы год. И не потому, что денег в семье не
хватало, нет. Олимпиада знала, что хорошая жена и мать обязана в первую очередь
думать о муже и детях, а ставить свои желания первыми в очередь на исполнение –
эгоизм. Она жила правильно, ни соседи, ни коллеги по работе, ни родные не могли
ее ни в чем упрекнуть.
Но некоторое время назад в голову Олимпиады
стали забредать крамольные мысли. Жизнь подкатывает к середине, когда же у
столь положительной женщины появится возможность побаловать себя? Что ждет Липу
впереди? Может ли она вспомнить хоть об одном своем безрассудном поступке? И
кто установил правила, которым она следует?
Пока Олимпиада с красными от гнева щеками шла
по коридору в лабораторию, ей опять пришли на ум те же мысли. А еще ей до
спазмов в желудке захотелось точь-в-точь такие туфли, как у Веты. Олимпиада
Андреевна берегла бы лодочки, не таскала бы их, как практикантка, на службу,
надевала лишь на выход, в гости или театр. Но Липа никогда не позволит себе
столь дорогую покупку, в особенности сейчас, когда встал вопрос о даче.
Олимпиада попыталась успокоиться. Она начала
сеанс аутотренинга, решила выслушать тихий внутренний голос, который стал ее
увещевать:
«Вот выстроим летний домик, обставим его,
приобретем машину, без нее ведь трудно ездить в Подмосковье, а уж потом будешь
наряжаться».
И тут, невесть откуда, в мозгу возник еще один
голос, совсем не тихий, он ехидно перебил разумного товарища:
«Ага, отличный вариант. Но только дача
возводится в расчете на внуков. Дочки выйдут замуж, им нужно будет помогать, в
том числе и материально. Может, Вета права? И надо послать экономию подальше и
приобрести туфельки? А к ним еще и сумочку?»
Испугавшись столь разнузданных желаний, Олимпиада
Андреевна не заметила, как наткнулась на парторга Константина Петровича.
– Липа, – удивился тот, – ты заболела?
Отправляйся домой, щеки просто горят.
На секунду Олимпиада заколебалась. Если
рассказать партийному начальству о пьяной Вете, Константин разъярится, и завтра
даже духа наглой практикантки в институте не будет…
Олимпиада открыла рот и неожиданно произнесла
совсем не то, что хотела:
– Спасибо, со здоровьем у меня полный порядок,
просто я бежала по лестнице.
Глава 25
На следующий день Вета, опустив глаза в пол,
сказала начальнице:
– Извините меня!
Олимпиада Андреевна сделала вид, что занята
изучением документов.
