– Дело давнее, проблема с тазобедренными
суставами. Но больные ноги для меня не помеха: я езжу на лекции, веду семинары,
много работаю. Раньше я писала мало книг, была страстной театралкой, ни одной
премьеры не пропускала. Теперь смотрю спектакли дома, внуки DVD-диски приносят,
зато имею больше времени для творчества. Если Господь что-то отнимает, он
непременно что-то и прибавляет – закон сообщающихся сосудов. Я привыкла к
креслу на колесах и не испытываю особых тягот. Но давайте перейдем к теме
предстоящей беседы. Вы, насколько я поняла из телефонного разговора, сотрудник
милиции?
– Не совсем так, – я решила объяснить
профессору ситуацию. – Я представляю частное детективное агентство, меня зовут…
– Я запомнила ваше имя, как только его
услышала, – неожиданно мило улыбнулась хозяйка, – вы тезка моей бабушки.
– Очень приятно, – поддержала я беседу. –
Говорят, что люди с одинаковыми именами похожи. Наверное, ваша родственница
любила музыку?
– Да, – кивнула Олимпиада Андреевна, – она
часто ходила в оперу. Но вообще-то бабушка имела математический склад ума,
помогала деду, который был профессором Московского университета. Кое-кто даже
поговаривал, что Евлампия Андреевна пишет Константину Павловичу лекции, поэтому
профессор читает их в буквальном смысле слова – держит текст перед глазами.
– Злые языки страшнее пистолета, –
процитировала я бессмертную комедию «Горе от ума».
– Думаю, появись моя бабушка на свет в наше
время, она бы сделала яркую научную карьеру, – вздохнула Олимпиада Андреевна. –
Но вы ведь пришли говорить со мной не о семейной истории? Давайте считать
светские любезности завершенными и перейдем к интересующей вас теме.
– Отличная мысль, – кивнула я. – Вы
по-прежнему работаете в институте имени Чернышова?
[5]
– У меня в трудовой книжке единственная
запись, – гордо подняла голову пожилая дама. – Институт имеет статус
одновременно учебного и научного. Читаем лекции студентам, воспитываем
аспирантов и параллельно занимаемся изысканиями. Я получила в alma mater
[6]
диплом с отличием, поступила в аспирантуру, защитилась, осталась преподавателем
на кафедре.
– Вы помните Федора Сергеевича Привалова? –
напрямую поинтересовалась я.
– Федю? – удивилась профессор. – Конечно.
Очень приятный, интеллигентный человек. Его обожали студенты, в особенности
юноши. К девушкам Федор был придирчив, а молодым людям мог простить даже лень и
шалости.
Я сделала стойку.
– Привалов не любил женщин?
Олимпиада Андреевна усмехнулась.
– Один раз я его спросила: «Федя, ты
женоненавистник?», а он ответил: «Нет, мне просто жаль тратить время на девиц,
которые выйдут замуж и забудут о науке». Федору, как любому мужчине, нравились
девушки, но преподаватель не имеет права строить глазки учащимся, вот Привалов
и прятал за суровостью свой интерес к противоположному полу. Федя образованный
человек, он великолепно вел занятия. В него были влюблены многие мои коллеги.
Думаю, что и студентки не оставались равнодушными к излишне мужественному
преподавателю.
– Как можно быть излишне мужественным? – не
поняла я собеседницу.
Олимпиада Андреевна поправила плед,
прикрывающий неподвижные ноги.
– А как получается чересчур сладкий чай? Федор
часто рассказывал о своих брутальных хобби: охоте и рыбалке. Я не приветствую
убийство животных ради забавы, поэтому долгое время сторонилась Привалова. И
меня отталкивала его манера общения с женщинами – он вел себя на грани фола, во
время разговора постоянно брал за руку, говорил комплименты.
– Бывают тактильные люди, – вклинилась я в
рассуждения ученой дамы, – им необходимо чувствовать собеседника, целовать его
при встрече, обнимать, похлопывать по спине. В этих действиях нет ни малейшего
сексуального подтекста.
– Вероятно, – согласилась Олимпиада Андреевна,
– но я принадлежу к другому племени, мне нужна дистанция, и сладкие речи не
считаю правдой. Поэтому долгое время я избегала контакта с Федором, на меня его
обаяние категорически не действовало. Один раз он позвал нас к себе в гости.
Привалов жил в Подмосковье, имел дом с участком, вот и решил устроить для
коллег пикник по поводу своего дня рождения. Отказаться мне показалось
неудобным, пришлось присоединиться к компании. Представляете мое состояние,
когда я вошла в комнату, где гостям предложили оставить сумки, и увидела на
стенах охотничьи трофеи: головы лося и медведя, а на полках чучела лисы, волка,
бурундука. Меня чуть не стошнило, я еле уговорила себя сразу не уехать в
Москву.
Глава 24
Олимпиада Андреевна порулила к столу, взяла
пачку сигарет и посмотрела в мою сторону.
– Вы не против?
– Конечно, нет, я давно превратилась в
пассивного курильщика. Так что вы обнаружили в коттедже Привалова?
Пожилая дама чиркнула зажигалкой, по комнате
поплыл дым.
– Разрешите спросить, почему вы интересуетесь
Федором?
– Много лет назад погиб его сын Миша, – ввела
я ее в курс дела. – Вы, очевидно, не знаете, трагедия случилась после того, как
ученый уволился из вашего института. Мальчика убили.
– Вот уж горе! – вздохнула профессор. –
Непоправимое.
– Сейчас открылись некоторые обстоятельства,
вынудившие нас вернуть дело из архива. Проведенное ранее следствие пришло к
выводу, что ребенок стал жертвой Татьяны Приваловой, дочери Федора от первого
брака, которая ревновала своего отца. Миша был младшим ребенком в семье и,
естественно, получал больше внимания и заботы, чем старшая дочка, вот, мол,
последняя и не выдержала.
– Я всегда считала детей жестокими созданиями,
– кивнула Олимпиада Андреевна. – Вы читали сказки? У всех народов мира они
переполнены кровавыми описаниями: отрубленные головы, сожжение на костре,
плетение рубашек из крапивы… Брр!
