Я села в свою малолитражку и задумалась. Легче
всего объяснить странности Приваловой изменениями в ее психике. Но на нашем
участке обнаружилось хорошо оборудованное для жизни подземелье. И о каком
убийстве ребенка, невинной души, вела речь Таня? Если предположить, что она не
трогала брата, то кого девушка лишила жизни? И мне понятно: нападение на
Привалову произошло не случайно, она еще кому-то рассказала про улики, и этот
кто-то и был убийцей Миши.
Я пошарила рукой на заднем сиденье, нашла
бутылку минералки и жадно припала к горлышку. В последнее время московская
погода закатывает истерики: то у нас в январе расцветают тюльпаны, то в августе
ударяет мороз и с неба валит снег. Причем время года может измениться за час –
с утра вы проснулись в июне, а позже оказались в феврале. Не жизнь, а сказка
«Двенадцать месяцев», та ее часть, где братья демонстрируют у костра свою мощь,
заставляя деревья то покрываться зеленью, то разом терять листву. Ну с какой
стати сейчас, в апреле, в воздухе вдруг повисла июльская духота? Я с грустью
посмотрела на пустую бутылку.
Так, попытаемся восстановить цепь событий.
Татьяна приезжает в Москву, а затем едет в Мопсино к Вете и Федору. Почему она
решилась на подобный шаг? Ведь Таня должна была понимать: мачеха и отец не
пожелают разговаривать с убийцей Миши.
Но теперь у меня появился ответ на этот
вопрос: Татьяна невиновна. Во всяком случае, в смерти сводного брата. Она убила
кого-то другого и отсидела срок не за то преступление. По какой причине
Привалова не стала оправдываться на суде? Отчего не захотела обелить себя, если
имела в своем распоряжении улики, изобличающие настоящего преступника?
И опять я могу ответить. Девушка боялась
навредить кому-то из близких, к тому же считала, что заслужила наказание. По
мнению Тани, над ней свершили справедливый суд, наказали за смерть ребенка, и
то, что жертвой ее был не Миша, не имело значения. Вот только очутившись на
зоне и познакомившись с преступившей закон адвокатессой, Привалова сообразила:
она-то сидит в бараке, а человек, убивший Мишу, припеваючи живет на свободе. И
еще. Антон ответил на письмо Тани, и она решила, что единственное препятствие к
ее счастью – обвинение в смерти мальчика. Вот она и захотела вытащить правду на
свет.
Глава 13
Я не знаю, какие разговоры вели Родригес и
Татьяна на зоне, но могу предположить, что предприняла Привалова после того,
как ей выписали справку об освобождении. Первым делом она, приехав в Москву,
позвонила «жениху». А потом, после неприятного разговора с ним, направилась в
Мопсино, где в подполе ждали своего часа улики, способные подтвердить ее
невиновность. Вероятно, Таня, не потерявшая даже в заключении свою наивность,
хотела сказать Вете и отцу: «Давайте поговорим спокойно, я сообщу вам правду».
Она предварительно запаслась снотворным,
которое задумала подсыпать родственникам в чай. Зачем? Допустим, она хотела
добыть улики незаметно. Вот тут у меня что-то не складывается, но пропустим
пока нестыковку, она не так уж и существенна.
Таня звонит в дверь, но открывает ей
незнакомая женщина. Выясняется: дом давно продан, он несколько раз переходил из
рук в руки. Но Привалова горит желанием осуществить задуманное и, ухитрившись
усыпить хозяйку, залезает в тайник. Потом переодевается, берет деньги и,
оставив записку с извинениями, уезжает. Куда? Не знаю. Где она находилась целый
день, пока не пришла в арку? Неизвестно. Может, Татьяна отыскала новый адрес
отца и поехала к нему? Не могу пока ответить. Но мне ясно: она связалась с
настоящим убийцей Миши и пригрозила ему разоблачением. Или потребовала денег. И
преступник решил избавиться от Приваловой. Он сильно избил шантажистку,
подумал, что та мертва, и ушел, прихватив с собой добытые Таней свидетельства
преступления.
Я посидела еще некоторое время в раздумье,
посмотрела в блокнот и поехала к Федору Привалову.
Дверь мне открыл мужчина, его горло было
обмотано шарфом.
– Вам кого? – прохрипел он.
– Татьяну Федоровну Привалову, – сохраняя на
лице выражение каменной статуи, ответила я.
Хозяин замер с приоткрытым ртом.
– Кто там? – спросил стройный голубоглазый
подросток, выходя в коридор. – Папа, ты зачем с кровати встал? Еще сильнее
разболеешься.
– Ваня, иди к себе, – еле слышно ответил отец.
Мальчик послушно удалился.
– Здесь такая не живет, – прокашлял мужчина.
– Вы Федор Сергеевич Привалов? – уточнила я.
– Он самый, – согласился ученый. –
Простудился, поэтому и сижу дома.
– Татьяна Федоровна Привалова ваша дочь? – не
успокаивалась я.
Привалов нервно глянул в сторону коридора,
затем попросил:
– Тише, пожалуйста, мне неприятно слышать это
имя. И Ваня не в курсе того, что случилось в моей семье. Кто вы?
Я вытащила бордовую книжечку, на секунду
показала ее растерявшемуся ученому, вернула документ в карман и по-военному
орапортовала:
– Разрешите представиться, служба надзора за
бывшими заключенными, инспектор Евлампия Романова. Мне поручено курировать
Татьяну Федоровну Привалову, отбывшую срок наказания.
Обычный законопослушный гражданин, никогда не
посещавший в милиции никакие отделы, кроме паспортного, плохо знаком с тем, как
организована работа правоохранительных органов и как проходит судебный процесс.
Вопросы, зачем на свете существует прокуратура, чем отличается следователь от
оперативника и почему одних попавших в поле зрение закона людей именуют
арестованными, а других задержанными, не беспокоят среднестатистического
россиянина. И уж совсем темный лес для него система исполнения наказаний.
Например, простой человек, не задумываясь, именует Бутырку тюрьмой, а она на
самом-то деле следственный изолятор. Да, наверное, и не надо обывателям вникать
в такие подробности.
Я сейчас рассчитывала на полнейшую юридическую
безграмотность Федора Сергеевича, оттого и придумала службу надзора. Вероятно,
нечто подобное существует в действительности, но я почему-то уверена: даже если
за вернувшимися из мест заключения приглядывают, то ни одному инспектору не
придет в голову таскаться к ним домой.
– Господи, я же просил! – зашипел профессор. –
Тише!
– Пап, чай поставить? – закричал издалека мальчик.
– Сделай одолжение, дружочек, – ласково
ответил отец. – Ко мне аспирантка пришла, мы в кабинете посидим.
– Думается, не похожа я на девушку, которая
пишет диссертацию, возраст не тот, – улыбнулась я, усаживаясь в просторное
кресло и оглядывая полки, сплошь заставленные книгами.
