– Говорите конкретно, что вам надо, хватит
ходить вокруг да около, выкладывайте, зачем пришли. Предупреждаю сразу: мне не
слишком приятно говорить о времени, которое я провела на кухне интерната,
надраивая кастрюли, но ничего постыдного в том занятии не вижу. Я была очень
молода, едва справила двадцатилетие и не знала, как распорядиться своей
судьбой. Но потом в голове появились трезвые мысли, я поступила в техникум,
попала в институт. Я сама себя сделала! И если вы предполагаете, что можете
меня шантажировать происхождением из социальных низов, то вы просчитались.
Повторяю: я не люблю вспоминать свою юность, но ничего зазорного или
преступного в ней не было.
– А это случайность, что в гоптевском приюте
воспитывался мальчик Павел Быкин? – спросила я. – Случайность, что он потом
таинственным образом превратился в Брыкина, стал внуком Нины Косой, рассказывал
всем про родителей-дипломатов, сумел, как и вы, подняться со дна, основал фирму
«Орсен», процветающее ныне предприятие, и взял вас на одну из руководящих
должностей?
Надо отдать должное Фоминой – нервы у нее были
стальные.
– Мы никогда не обсуждали с господином
Брыкиным детали своих биографий, – спокойно ответила она. – Фирма объявила
конкурс на замещение вакантной должности секретаря бухгалтерии, я подала
документы, прошла собеседование и была принята. Моя карьера в «Орсен» началась
с подножия лестницы, я шагала по ступенькам вверх. Из какой семьи происходит
хозяин предприятия, мне все равно.
– У меня другие сведения. Престижная работа
вам досталась в качестве оплаты за помощь в сокрытии убийства третьей жены
Павла, Ксении Ринг, – рубанула я.
Фомина замерла.
– Некая Настя Величкина видела, как вы вместе
с Павлом несли к реке тело Ксении. А если учесть, что обе предыдущие супруги
Брыкина, Алена и Жанна, тоже скоропостижно скончались, складывается странное
впечатление. Кстати, вам не обидно, что любовник ни разу не предложил вам
сходить в загс?
– Вы сумасшедшая? – Маргарита наконец потеряла
свое потрясающее самообладание. – На всю голову больная? Отвалите!
Фомина дернула на себя дверцу, но я успела ее
придержать.
– Рита, вы в опасности! Я всеми силами
пыталась вызвать вас на откровенность, дала понять, что многое знаю, но вы не
хотите идти на контакт.
– Нет, вы и впрямь психопатка! – зашипела
бухгалтерша. – Частный детектив, нанятый «Желтухой», хочет моей откровенности?
Обалдеть!
– Простите, я соврала вам, хотела напугать
собеседницу. Я не имею никакого отношения к прессе, но на самом деле работаю в
агентстве, вот документ... Меня нанял Григорий Селезнев, вы должны его знать.
– Гриша? – поразилась Рита. – Он меньше всего
похож на человека, способного организовать слежку. И за кем ему приглядывать?
За любимой женой Кларой? Такая зануда никому не нужна.
– Ее убили. Вы разве не знаете?
– Весь офис гудит, – вздохнула Рита. –
Григория жаль, но у него с головой совсем плохо. Его Клара у нас притча во
языцех, Гриша с ней по каждому поводу советовался, даже из столовой звонил и
спрашивал: «Солнышко, мне можно жареную рыбу или лучше съесть запеканку с
мясом?» А на совещаниях он часто начинал свою речь со слов: «Моя любимая жена
Клара считает...»
– Думаю, над ним смеялись, – предположила я.
Фомина откинулась на спинку сиденья.
– Бабы завидовали Кларе. Гриша идеальный муж –
не пьет, налево не шляется, зарплату домой до копеечки несет. А мужики,
конечно, поддразнивали его. В особенности Кирилл Лапутин старался, ему Селезнев
прямо покоя не давал. Мы в прошлом году летом устроили пикник, отмечали день
основания фирмы. Начальник снял санаторий в Подмосковье на уик-энд и в
обязательном порядке велел всем сотрудникам принять участие в празднике. Брыкин
справедливо полагает, что неформальное общение скрепляет коллектив. Ясное дело,
жен, мужей и детей никто не звал. Гриша поехал без Клары и сидел скучный. Я его
даже пожалела. Ну обожает человек супругу, так это же хорошо, крепкая семья –
замечательная вещь. Но у мужчин другое мнение. Смотрю, Кирилл с какой-то
девушкой ходит – не из наших, красивая молодая блондинка. Я подошла к нему и
выговорила: «Зачем пассию привел? Мероприятие только для своих». А он мне:
«Спокойно, Рита, это новая сотрудница с рецепшен». Я удивилась: вроде никого не
брали, хотя наймом людей я не занимаюсь. Ну и пошла к Зое Васильевне,
завотделом кадров, поболтать. Очень не люблю, когда мне врут в лицо, у меня нюх
на ложь. И знаете, что выяснилось?
– Наверное, не сумею угадать, – сказала я.
– Да уж, нормальному человеку такое в голову
не взбредет, – сердито сказала Рита. – Кирилл решил, как он потом мне объяснил,
Гришу на чистую воду вывести! Нанял стриптизерку из клуба, чтобы она Селезнева
соблазнила. Вот поганец! Денег не пожалел, из дорогого места девушку позвал,
что-то типа... э... «Кисоньки».
– «Котики», – поправила я. – И впрямь элитное
заведение, ваш Кирилл здорово потратился.
– И звали ее смешно – Ваня, – вдруг улыбнулась
Рита. – Но только ничего из этой затеи не получилось.
– Селезнев с позором прогнал девушку? –
предположила я.
– Нет. Гриша очень воспитанный человек, он
даже с проституткой будет вежлив, – похвалила приятеля шефа Рита.
– Танцовщица не проститутка, не торгует собой.
– Ой, умоляю! Все они продажны, вопрос лишь в
цене, – фыркнула Фомина. – Так вот. Григорий впустил «ночную бабочку» в свой
номер и просидел с ней до утра, пытаясь вразумить девицу. Кирилл просто
обалдел, когда Ваня ему сказала: «Селезнев – потрясающий человек, можно
позавидовать его любимой жене Кларе. Наверное, мне следует прислушаться к его
советам и пойти учиться, до пенсии ведь у шеста не прокрутишься». Обломалась
Кирюхе гадость, не повелся Гриша на силиконовые прелести.
– Григорий нанял меня, чтобы присмотреть за
Верой, – прервала я хвалебную оду Селезневу.
– За кем? – переспросила бухгалтер.
– За будущей женой Павла. Гриша был уверен,
что ей в связи с проклятием рода Брыкина угрожает опасность. Слышали историю
про забеременевшую от барина Дашу? Хотя зачем я спрашиваю, вы, наверное, вместе
с Павлом эту сказку выдумали!
– Вы говорите о Путинковой? – севшим голосом
прервала меня Рита.
– О ней.
– Ошибаетесь. Вера – родственница Исидора.
– Да ну? С какого бока?
– Вроде она дочь его сестры, – неуверенно
пояснила Фомина.
– Нет, Павел собирался жениться на Вере.
