– А где доказательства? – нежно пропела
Пелагея. – Я в отличие от тебя в клинике не лежала, мне никаких диагнозов не
ставили. Вы с Ленкой с детства развратницы, с малолетства спали с мужиками, по
вокзалам шлялись, генетика у вас такая. Мне с супругами не везло,
отвратительные экземпляры попадались, вы в них пошли, горе мне принесли. Я,
когда про сифилис узнала, устроила детей в больницу, а сама с нервным срывом
слегла, и на то документ есть – я пробыла год в клинике доктора Сердюка, там
лечат психические расстройства. Вот так! А о тебе у меня на руках есть бумажка
с диагнозом. И потом, я в пластической хирургии не работаю и мужа своего не
обманываю.
– Я вам не верю, – Катя решила стойко держать
оборону, – нет у вас моей истории болезни.
Пелагея закатила глаза.
– О боже! Почему вы такие одинаковые? Я
никогда не лгу. Смотри!
Морщинистой рукой с ногтями, выкрашенными в
ярко-красный цвет, Пелагея открыла сумочку, вытащила оттуда пачку
сброшюрованных листов и швырнула на стол Кати.
– Любуйся, доченька, – сказала Пелагея, – вот
она, истина.
Нервно пролистав странички, Катя схватила
бумаги и сунула их в измельчитель.
– Очень глупо, – пожала плечами мамаша. – Это
же копия, подлинник я отдала на хранение.
– Кому? – чуть не теряя сознание, спросила
Катюша.
Пелагея опять вынула сигареты.
– Лучшему другу моей жизни, – сообщила она. –
В общем, тебе до бумаг не добраться. Хватит чепуху молоть, давай договоримся:
отстегиваешь тысячу долларов каждый месяц. Первый взнос сегодня. Я человек
благородный, плату повышать в ближайшее время не стану, потом посмотрю. Можешь
быть уверена в моем умении держать язык за зубами, никому не намекну о твоей
позорной тайне. Пока ты помогаешь мне – я молчу. Ну так как? Отсчитаешь сумму
или мне к Сергею пойти? Дорога не долгая, его кабинет рядом.
Катя отперла сейф, вынула купюры,
приготовленные для корреспондента одного издания, в котором предполагалось
разместить хвалебную статью о клинике, и протянула их Суворовой.
– Вот и ладно, – одобрила Пелагея Андреевна, –
следующая выплата через месяц. Не пробуй меня обмануть, я имею все твои
координаты: домашний адрес, телефон. Да, и не вздумай поменять мобильный! Сюда
приехать легко, скрыться тебе не удастся.
Положив деньги в сумочку, Пелагея встала,
помахала Кате рукой, дошла до двери и внезапно обернулась.
– Кстати! Хочу сообщить тебе одну деталь.
– Что вам еще надо? – в изнеможении прошептала
молодая женщина.
– Если со мной случится несчастье, – угрожающе
проговорила Суворова, – скажем, машина меня собьет или хулиган нападет,
ножичком пырнет, то все документы моментально попадут в газеты. Тебе нужно
молиться о моем здоровье! Поняла, доченька?
После этого Суворова ушла, оставив в кабинете
аромат терпко-сладких духов. Катя, тупо глядя на закрытую дверь, поняла: это
был не сон, к ней на самом деле приходила Пелагея Андреевна, она превратилась в
разукрашенное чудовище, но по-прежнему пользовалась парфюмом фирмы «Кристель».
От знакомого с детства аромата Катюшу затошнило. Она наклонилась над корзиной,
и тут в кабинет вошел муж.
– Что случилось? – испугался он.
– Отравилась, – простонала жена, – мне надо
уехать домой.
Глава 18
Войдя в квартиру, Катя бросилась к Сонечке и
рассказала о визите Суворовой. Бывшая нянька обняла воспитанницу.
– Успокойся, я попробую к ней съездить и
поговорить.
– Ой, не надо! – взмолилась Катерина.
– Не волнуйся, – сдвинула брови Соня, – у меня
есть рычаг давления на нее. Она тебе свой адрес дала?
– Сказала, на прежнем месте живет.
– Значит, жди, – велела Соня и, быстро
собравшись, укатила.
Вернулась она через несколько часов и мрачно
сказала:
– Знала я, что она дрянь, вот только размеров
ее подлости не представляла!
Катюша прижала руки к груди.
– Она тебя выгнала?
Соня пожала плечами.
– Нет, мы побеседовали по душам. Я тебе
никогда о Пелагее не рассказывала, а зря. Не хотела душу твою травмировать,
думала – Суворова давно покойница, с ее-то образом жизни. Но, видно, гадюку яд
консервирует, она моложе меня выглядит, здоровья у нее через край. Ты что о
Пелагее знаешь?
– Она была проституткой, – ответила Катя.
– Кто тебе сказал? – удивилась Сонечка.
– Даша Кондратьева из детского дома. Она
наверняка не знала, просто предположила, – призналась Катя.
– Честно говоря, уж и не знаю, как твою мамашу
назвать, – вздохнула Соня. – Ладно, слушай, дело так обстояло...
В молодости Пелагея была очень красивой. Учась
в институте, она вела свободный образ жизни. Девушка рано поняла, что
привлекательная внешность – товар, который легко можно продать обеспеченным
мужчинам. Замуж Пелагея не собиралась, вернее, она не хотела оформлять
отношения до тридцати лет.
– Вот пойдет мне четвертый десяток, – смеялась
Суворова, – подступит старость, тогда заживу матроной при богатом супруге. А в
молодости надо нагуляться.
И Пелагея веселилась вовсю.
