Через полтора года Ленечка выправился, окреп
физически и стал радовать Буравковых здоровым аппетитом. Хуже обстояло дело с
умственным развитием. Нет, мальчик не был идиотом в медицинском понимании этого
слова, просто рос немного странным, очень тихим, незаметным. И он категорически
не желал общаться ни с кем из сверстников. «Несадовский ребенок», «мальчик,
требующий индивидуального обучения» – вот характеристики, которые получал от
воспитателей и учителей Ленечка. Его пришлось забрать из школы, педагоги ходили
к нему приватно, и Леня быстро обогнал по количеству усвоенного материала своих
ровесников. У Леонида Аркадьевича была огромная библиотека не только
специальной, но и популярной литературы – годам к десяти ребенок прочитал все.
И еще один нюанс: едва мальчику исполнилось восемь, он заявил, что хочет стать
кардиологом, потому что слышит, как у людей работает сердце.
Слух у Лени и впрямь был невероятный. Эвелина
Петровна наняла «внуку» учителя музыки, но никакого усердия к игре на скрипке,
пианино или гитаре тот не проявил. Правда, он освоил программу начальной
музыкальной школы, но стать великим исполнителем Ленечке не было суждено.
Мальчик мечтал о кардиологии и упорно твердил Эвелине Петровне:
– У каждого человека в груди стучит
по-разному! Ну неужели ты не слышишь?
Она гладила малыша по голове и отвечала:
– Конечно, милый! Вот закончишь школу и
поступишь в медицинский.
Эвелине Петровне, отлично знавшей проблемы
Лени, плохо верилось в столь радужную перспективу. Какой там диплом о высшем
образовании, если и с получением школьного аттестата наверняка возникнут
сложности? Но не могла же она сказать мальчику: «Ты психически не совсем
обычен, не сумеешь беседовать с больными и никогда не сдашь вступительных
экзаменов».
Полина навещала сына очень редко. Лене никто
не рассказал правду, и он считал Леонида Аркадьевича с Эвелиной Петровной
своими родными дедушкой и бабушкой.
– Мама много работает, ей некогда к нам
приходить, – убеждала Леню Эвелина Петровна.
Пожилой даме не хотелось, чтобы у него возник
еще и комплекс брошенного ребенка, хватало других проблем. Но вот уж удивление:
Ленечка обожал свою равнодушную мать и готов был броситься за нее в огонь или
отрубить себе руку, если это понадобится для ее счастья.
– Другие родители во всем себе отказывают, –
плакала старушка, – вкладывают в деток и душу, и деньги, а в ответ получают
плевки в лицо. А здесь! Если мы покупали пирожные, Ленечка всегда спрашивал: «А
мамочке оставили?» Полина для сына была божеством. Даже когда она не приходила
на Новый год или на его день рождения, мальчик восклицал: «Бедная мамочка! Она
так устает на работе, не сумела выбраться на праздник!»
Яценко же появлялась у Буравковых отнюдь не с
целью пообщаться с сыном. Нет, она прибегала, чтобы взять денег, которых
телеведущей, несмотря на растущую популярность, вечно не хватало.
– Она просила в долг, – звенящим голосом
рассказывала Эвелина Петровна, – а если Леонид Аркадьевич говорил, что мы
сейчас не в состоянии ей помочь, моментально заявляла: «Хочу забрать Леонида,
думаю отправить его учиться в интернат».
Ясное дело, психотерапевт пугался и находил
деньги. Год назад Полина заявилась к Буравковым за очередной мздой. Ей не
пришло в голову принести сыну хоть карамельку, но Ленечка весь светился от
счастья. Леонида Аркадьевича не было дома. Эвелина Петровна, изображая радость,
поила нежеланную гостью чаем. И тут в квартиру вползла соседка Буравковых,
Антонина Сергеевна.
– Лина, – прошептала она, держась за грудь, –
дай валокордину. Мне плохо, «Скорую» вызвала, а та никак не едет!
– Что случилось? – кинулась к ней хозяйка.
– Сердце… – прошептала соседка и рухнула на
диван. – То бьется, то останавливается.
Эвелина Петровна понеслась к аптечке, которая
хранилась в ванной, и стала судорожно рыться в шкафчике. Как назло, капли не
попадались на глаза. Когда старушка вернулась в гостиную, Антонина Сергеевна,
слегка порозовевшая, сидела в кресле.
– Тебе лучше? Слава богу! – перекрестилась
пожилая дама. – Ох и страху ты нагнала!
– Сама испугалась, – выдавила из себя Антонина
Сергеевна. – Спасибо Лене, он меня спас.
– Как это? – поразилась Эвелина Петровна.
– Не знаю, – призналась соседка. – Сел рядом,
палочками постучал… и мотор ровно заработал.
– Я же говорил! У здорового сердце звучит
красиво – тук-тук-тук, а у больного не так, – начал путано объяснять Леня. – Но
если постучать, как африканцы делают, – бум-бум-бум… сердце слушается. Оно
очень чуткое! Бабуля, я буду врачом! Всех вылечу!
– Уж и не знаю, что сказать, – растерялась
Эвелина Петровна.
– Ты умеешь при помощи звука управлять ритмом
сердца? – вдруг заинтересовалась Полина.
– Да, мамочка! – ответил Леня.
– И где ты этому научился? – продолжала
расспросы Яценко.
Леня кинулся к книжным полкам и вытащил томик.
– Мама, смотри: «Народная медицина африканских
племен». У дедушки много интересного!
Эвелина Петровна во все глаза смотрела на
внука. Куда подевались его диковатость и неумение четко излагать мысли? Леня
рассуждал, как взрослый человек. Потом пришла ревность. Вон как подросток
обожает мать, это для Полины он старается, бабушке книгу не демонстрировал и о
своем увлечении не говорил…
А Леня тем временем чирикал веселым
воробушком. Он прочитал книгу и очень заинтересовался ею. Оказывается, у ряда
коренных племен Африки в деревнях есть особый лекарь. Знахарь обладает чутким
слухом, он улавливает звуковые колебания в человеческом организме. А потом
берет деревянные или костяные палочки, начинает постукивать ими в определенном
ритме, и болезнь отступает. Необъяснимым образом сердце, печень, почки, легкие
начинают работать как часы.
– Я слышу только сердце, – признался Леня. – И
правильно стучать уже умею. Но позанимаюсь еще немного и всему обучусь.
Бабушка, можно мне поехать в Африку? Самому мне больше ничему не научиться. Но
я не стану палачом, ты не бойся!
– Кем? – еще сильней изумилась Эвелина
Петровна.
– Тот африканский врач, когда надо, казнит
преступников, – забегал по комнате всегда тихий Леня. – Постучит в другом ритме
– и здоровый умирает. Но я таким не буду заниматься.
– Спаси Господь! – перекрестилась Эвелина
Петровна. – Но почему умирает только один человек, а не все рядом? Как такое
получается? И… Чем же ты стучишь?
