– Обидеть меня хотите?
– Вовсе нет, просто размышляю вслух. Кстати,
если вещь получена обманом, она долго не прослужит, – решила я испортить Суле
настроение.
Она быстро прижала к себе упаковку с техникой.
– Я аккуратная, не сломаю.
– Где находится магазин, в котором умерла
Фира?
– Рядышком, – девушка ткнула рукой в сторону
метро, – прямо у газетного киоска.
Не поблагодарив Сулю, я вышла на улицу и
двинулась в указанном направлении. Так, где тут лавка с ботинками?
Сначала на пути мне попался вагончик с
шаурмой, затем будка, торгующая журналами, потом замызганный стеклянный
павильончик без вывески, на двери которого белело объявление. Я подошла и
прочитала текст, написанный аккуратным женским почерком: «Мастерская одежды.
Зашить одно место сорок рублей». Плохое настроение разом улетучилось. Нет
необходимости покупать сборники анекдотов, достаточно просто посмотреть по
сторонам. Вон чуть поодаль магазин с милым названием «Малышок». Все бы ничего,
но встык к этой вывеске прикреплена другая: «Пиво, водка, сигареты». Ну и что
получилось? «Малышок. Пиво, водка, сигареты». А что имели в виду хозяева салона
красоты, назвав его «Кенгурия»? Там делают прически и макияж сумчатым? Или
клиенты после посещения стилиста все как один походят на животное с сумкой на
брюшке? Впрочем, вероятно, основное направление заведения эпиляция меха кенгуру
восковыми полосками. И, похоже, магазин «Хлебурия», расположенный рядом,
принадлежит тому же хозяину.
А вот и «Сапог-мегаход», мне явно нужно сюда.
В небольшом зале, заставленном стендами с
обувью, тосковала за кассой ярко накрашенная брюнетка.
– Скидок нет! – лениво протянула она, не
отрывая глаз от журнала. – Цены фиксированы, мы не торгуемся.
Я подошла к красавице и помахала перед ее
носом рабочим удостоверением.
– Вау, опять! – встрепенулась продавщица. – Вы
из-за той девки, что у нас померла? Ну ё-моё! Не вчера же случилось!
– Верно.
– Ну, блин, надоели! Я вашим ментам все
рассказала! – злилась брюнетка.
– Давайте еще раз попробуем.
– А работать когда?
– Здесь нет ни одного покупателя, – улыбнулась
я. – Если они появятся, прервемся.
– Хозяин у нас болван, – неожиданно
пожаловалась торговка. – Вы только гляньте! На дворе июнь, а на полках одни
сапоги! И никакого сэйла, ни рубля не скинул! Сказал: «Говорите людям, что
прибыла новая коллекция, к сезону осень-зима готовимся, первыми хотим быть».
Анекдот! Первее никого нет, мало долдонов, которые в июне валенки людям впарить
хотят. Вчера я только стельки продала в лыжные ботинки!
– Куда? – засмеялась я.
Продавщица оперлась локтями на прилавок и тоже
хихикнула. Но подтвердила:
– Точно-точно, мужик купил стельки в ботинки
для лыж.
– Зачем они ему в жару?
– Да идиот какой-то, – сообщила брюнетка, –
явно из дурки смылся.
– Тебя как зовут? – я решила перейти с
продавщицей на «ты».
– Клеопатра.
– Красиво, – улыбнулась я. – Со мной проще –
Лампа.
Клеопатра подняла голову к потолку:
– Погасла? Которая?
– Меня так зовут – Лампа!
Продавщица снова захихикала.
– Я думала, тока мои предки дураки, но твои,
получается, еще круче. Свои зовут меня Клёпой. Ладно, спрашивай.
– Помнишь, что случилось с девушкой?
– А то нет! – поежилась Клёпа. – Не каждый
день в магазине покупатели мрут. Ох и влетело мне от Рахмета…
– От хозяина?
– Ага.
– За что?
– Не понравилось ему появление милиции. Орал,
как взбесившийся барсук: «Почему ты разрешила бабе тапки тут отбросить?» А я
откуда знала? На ней не было написано: «Сейчас помру». Выглядела нормально,
разговаривала вежливо, потом брык – и нету.
– Давай-ка подробно, в мельчайших деталях.
Клёпа скривилась.
– Пожалуйста! – взмолилась я. – У меня тоже
есть начальник, вроде твоего Рахмета. Если не нарою интересных сведений,
скандал закатит.
– Это они могут, – с сочувствием кивнула
брюнетка. – Погоди, щас все вспомню.
Я вся превратилась в слух.
День, когда скончалась Фира, начался для Клёпы
крайне неудачно. Утром она порезала палец, запачкала кровью белую юбку, а
потом, открывая магазин, попала по больному месту щеколдой, и красные капли
оросили футболку. Кое-как застирав ее, Клёпа устроилась за кассой, и тут
косяком пошли идиотки. Они входили в торговый зал, окидывали взглядом полки и,
произнося одну и ту же фразу: «Сапоги не нужны», – быстро уходили прочь.
Ни одна из них не удосужилась пройтись по
залу. А на одном стеллаже, между прочим, полно босоножек. Конечно, продавщице
следовало сказать об этом женщинам, но Клёпа, расстроенная из-за
травмированного пальца и двух испорченных вещей, предпочитала помалкивать. В
конце концов, она получает твердый оклад, ей плевать на выручку Рахмета.
Около полудня наступило затишье, Клёпа
спокойно читала журнал, когда в магазинчик вошла худенькая девушка. В отличие
от остальных, она внимательно изучила ассортимент и спросила:
– Зелененькие сабо тридцать восьмого размера
есть?
Клёпе страшно не хотелось шевелиться. Чтобы
отделаться от покупательницы, она уже хотела соврать: «Нет, остались лишь
маленькие». Но девушка вдруг сказала:
– Знаете, я копила на купальник, да заначку
стырили. А тут деньги мне неожиданно перепали, вот и хочу обновку купить.
Боюсь, как бы бабки опять не украли.
– Сейчас принесу, – устыдилась Клёпа и пошла в
подсобку.
Когда она вернулась, в торговом зале творилось
форменное безобразие. По залу с визгом носились озорники детсадовского
возраста. Малыши уронили часть сапог, а их мамаша – растрепанная черноволосая
смуглая тетка, – держа на руках худосочное создание в красном чепчике,
сосредоточенно изучала ассортимент.
Клёпа сунула девушке коробку с сабо и
возмутилась:
– Здесь не парк развлечений!
– Я хочу купить сапоги, – заявила баба и села
на банкетку.
