Ласковое солнышко греет своими лучами лужайку.
На траве, среди желтых одуванчиков и неизвестных мне мелких беленьких
цветочков, стоит раскладушка, прикрытая пледом, на ней кверху пузом, растопырив
все четыре кривые лапы, спят Муля и Ада. Капа, радостно повизгивая, носится
вокруг лежанки, Феня, которой так и не удалось выклянчить у меня кашу, сидит на
крылечке с мечтательным видом. Рейчел ходит вдоль забора, изображая суровую
охранную собаку.
Когда мы перебрались в Мопсино, два
гастарбайтера, делающие ремонт у соседей, пришли в ужас при виде стаффихи. Я
попыталась успокоить строителей, сказала им абсолютную правду:
– У Рейчел вид зверя, но характер Белоснежки.
Да только бедные таджики не поверили, им
Рейчуха показалась персонажем другой сказки.
– Зачем врешь, а? – сказал один. – Уши
большие, глаза горят…
– Зубы большие, – добавил второй.
Тут Рейчел не к месту гавкнула, и парней как
ветром сдуло. Стаффихе их бегство показалось забавным, она мигом оценила новую
замечательную игру и теперь бродит вдоль забора, поджидая, когда два «храбреца»
выйдут из соседнего дома. Едва строители показываются во дворе, Рейчуха издает
оглушительное «гав-гав!» и с улыбкой наблюдает, как те наперегонки несутся
внутрь здания.
Стаффиха просто шутит! Рейчел не умеет и не
желает кусаться, да только парни просто трусы, боятся даже нашего двортерьера
Рамика, который не обращает никакого внимания на людей и спит себе на
ступеньках. Очевидно, у пса кислородное отравление – воздух в Мопсине
совершенно не похож на московский коктейль из выхлопных газов и ядовитых
выбросов.
Испытывая умиротворение, я села за руль и поехала
на работу.
Родители мои постарались дать дочурке хорошее
образование – за спиной у меня консерватория, я имею диплом арфистки
[2].
Здорово, да? В особенности если учесть, что я терпеть не могу струнные
инструменты. Всю жизнь мечтала стать следователем, но только мама, оперная
певица, и папа – академик, могли упасть в обморок, наберись их дочь храбрости
высказать свое желание вслух. Иногда мне кажется, что в небесной канцелярии
произошла путаница. Мне следовало появиться на свет в семье сотрудников правоохранительных
органов. И, наверное, где-то около мамы-прокурора и папы-оперативника живет
женщина, тоскующая по арфе. Вот ей в лом ловить уголовников, но приходится
продолжать династию. Повторю: нас перепутали, и я упорно пытаюсь изменить свою
судьбу. Несколько раз я оказывалась на работе в детективных агентствах, но они,
как правило, закрывались, не выдержав конкуренции. Сейчас у меня новое место:
Нина Косарь, опытная сотрудница МВД, основала свой бизнес. В отличие от многих
частных сыщиков Нина – крепкий профессионал со связями, и она пошла ва-банк.
Косарь продала свою дачу, сдала квартиру иностранцам и на вырученные деньги
открыла агентство. Сама же вместе с детьми перебралась к маме, терпит, стиснув
зубы, ежедневную пилежку родительницы и очень хочет выбраться из финансовой
ямы. Нине не на кого рассчитывать, она одна тянет сыновей (бывший муж интереса
к наследникам не проявляет, он алкоголик со всеми вытекающими последствиями).
Припарковавшись во дворе, я поднялась по
роскошным мраморным ступенькам и с трудом открыла тяжеленную резную дверь из
натурального дуба. Войдя в фойе, кивнула охраннику в черной форме:
– Привет, Костя.
– Здравия желаю, Евлампия Андреевна, –
вытянулся парень.
Я невольно улыбнулась.
– Костя…
– Я! – заученно рявкнул он.
– Нина приехала?
– Так точно!
Я пошла по белоснежному ковру к небольшому
коридорчику, ведущему к кабинету Косарь.
Только не подумайте, что шикарный офис вкупе с
вышколенной охраной принадлежит нам. Кстати, я забыла сообщить, агентство
находится в самом центре Москвы, неподалеку от станции метро «Тверская».
Представляете размер арендной платы? Нам с Ниной и один квадратный сантиметр
площади здесь не по карману, максимум, на что мы могли рассчитывать – это
полуподвал в доме у рынка за МКАД. А ведь первое, на что обращает внимание
клиент, – это расположение и оборудование офиса. Если он находится в
Центральном округе, в уютном особнячке с наборными паркетными полами и
хрустальными люстрами, значит, контора процветает. Оценив данные показатели,
потенциальный заказчик осмотрит сотрудниц, поэтому мы с Ниной носим
умопомрачительно дорогие часы от всемирно известных фирм – наши «будильники»
тянут на пятьдесят тысяч евро каждый.
Откуда такая роскошь? Ох, придется признаться
в невинном обмане. Шикарный особняк принадлежит крупному бизнесмену Феликсу
Лапину. В свое время его обвинили в убийстве, и все улики указывали именно на
него. В общем, сидеть бы Лапину лет пятнадцать в колонии строгого режима без
права условно-досрочного освобождения, но у Нины возникли сомнения в его вине.
Она выдержала нелегкую битву со своим начальством, мечтавшим поскорее спихнуть
с плеч якобы прозрачно-ясное дело, и сумела-таки найти настоящего преступника.
Феликс, узнав правду, разрыдался у Косарь в кабинете и заявил:
– Только скажи, что надо. Мигом сделаю!
Поскольку Лапин успешно занимается риелторским
бизнесом, Нина позвонила ему, когда мы начали искать офис. Лапин привез нас в
этот особняк и поинтересовался:
– Двух комнат вам хватит?
– Круто, – вздохнула я.
– Супер, – подхватила Нина. – Но – нет.
– Не понравилось? – расстроился Феликс. –
Девочки, осмотритесь повнимательней, поверьте: лучше ничего не нароете!
– Ага, – кивнула я, – небось аренда
запредельная.
– Больших денег у нас нет, – подхватила Нина, –
все средства вложены в аппаратуру и персонал. Извини, нам пафос не по карману.
– Для вас – этот офис бесплатно, – заявил
Лапин. – Живите тут даром, на правах вип-съемщиков.
– С ума сошел! – подскочила Нина.
– Ты мне жизнь спасла, – напомнил он.
– Не за офис, – уперлась Косарь.
Феликс умоляюще посмотрел на меня:
– Лампа, объясни ей! Я же от чистого сердца!
Через два дня мы с Ниной сломались, въехали в
комнаты и договорились с Феликсом: занимаем помещение даром, но Лапин присылает
к нам своих клиентов, которых мы, в свою очередь, обслуживаем бесплатно.
Бартер, так сказать.
