– Очень я тогда испугалась. Просто для смеха
протянула женщине руку, а та как завела: «Живешь чужой жизнью, верни свою. Вижу
несчастье и смерть, но они должны достаться не тебе…» Я прямо окаменела! Слава
богу, вы подошли, и предсказательница убежала. Она с меня денег не взяла, и от
этого мне только страшнее стало.
Я еще раз уточнила:
– Значит, ты Лида Горелик?
– Да, – кивнула подруга.
– А Лида – Вера? То есть Алена?
– Верно.
– Расторопная девочка, – прошептала я. – В
десять лет сумела ловко сориентироваться, купила себе семью за деньги,
спрятанные родителями. Интересно, откуда у Фурыкиных богатство?
– Это останется тайной, – так же тихо ответила
Вера, – но, думаю, Алексей Фурыкин брал большие взятки.
– И ты не знала про то, что он сексуальный
маньяк? – не успокаивалась я.
– Нет, мама ничего о той истории мне не
говорила. Она даже не намекнула, что Вера моя двоюродная сестра. А ведь многие
отмечали, что мы похожи внешне.
– И шрам! У тебя он есть, а у настоящей Веры
нет! – занервничала я.
– У нее на запястье была еле-еле видная
отметина. – Подруга слабо улыбнулась. – А мой рубец… На маминых поминках меня
сестра случайно хлебным ножом полоснула. Кровищи было! Но к врачу мы не
поехали, кое-как сами бинтами замотали. В общем, заросла рана плохо. Сейчас-то
я понимаю: Вера уже тогда задумала стать Лидой Горелик, а значит, надо было и
мне шрам сделать. Так что не случайно она по моей руке чиркнула.
– Она тебя ненавидела! – закричала я. – Жила с
вами, отдала деньги, но завидовала двоюродной сестре, у которой такая
замечательная мама. Лида потом развела тебя с Юрой, приставала к Андрею
Савельеву. Господи, она и не предполагала, что он брат одной из жертв Алексея
Фурыкина. Если бы ты не поменялась с ней документами…
Я прикусила язык.
– Ира была бы жива, – закончила за меня
Верочка. – Вот так глупость, совершенная в юности, оборачивается через много
лет трагедией.
Я бросилась к подруге:
– Ты не виновата! Первопричина всех бед в
Алексее и Светлане Фурыкиных. Наверное, Света, выйдя на свободу, кинулась к
тайнику, но ничего там не обнаружила, а имени, под которым жила дочь, не знала.
Или она подумала, что на деньги случайно наткнулся посторонний человек. Алена
ею в расчет не принималась!
– В Америке я начну жизнь заново, – грустно
улыбнулась Вера, – меня там будут считать матерью Сережи, прошлое останется в
Москве. Новая страна, новая работа, может быть, новое счастье? Давай завершим
этот разговор.
Проводив Веру и Сережу, я вернулась в гостиную
и застыла у большого окна, смотревшего на лес. Мы все в юности совершаем
глупости, вот только подчас плата за них оказывается слишком высокой. Хорошо,
что Вера уезжает, в чужом городе она легче реанимируется, и, возможно, ее и
правда там ждет личное счастье.
Говорят, жизнь полосатая. Она похожа на зебру,
черные полосы неудачи сменяют белые, когда все просто замечательно. Мне не
встречались люди, у которых все всегда было бы плохо или, наоборот, лучезарно
прекрасно. Но вот бедной Верочкой досталась особая, клетчатая зебра. Беда и
радость в ее жизни были расставлены в шахматном порядке.
Из состояния задумчивости меня вывел резкий
телефонный звонок, я схватила трубку и, не успев придать голосу беззаботность,
буркнула:
– Слушаю.
– Дашута, это я! – заорал мужчина. – Чего
молчишь?
– «Я» бывают разные, – вырвалась у меня
цитата.
– Не узнала? Кирилл Ласкин. Как дела? К Новому
году готовишься? Меню составила? Что на горячее подавать решила?
– До тридцать первого декабря полно времени, –
удивилась я.
– Заранее надо о столе позаботиться, хорошая
хозяйка не мчится за час до полуночи в кулинарию, – укорил меня Ласкин. –
Ладно, встречай посылку. Я отправил тебе…
– Утку? – В ужасе я отшатнулась от окна, разом
вспомнив неснимающиеся штанишки, белую мышь, лихорадку реки Нга, а главное,
зануду Фирсова из центра «Князь». – О нет! Только не водоплавающее!
– Я тоже подумал, что утка – это несолидно, –
оборвал меня Ласкин. – Получишь поросенка! Его доставит уже знакомая тебе Анна
Сергеевна. Поезд из…
Я впала в транс. Кто из великих сказал, что в
жизни все повторяется дважды? Неважно, кому принадлежит сия мысль, но она
верна, ко мне на всех парах несется на поезде Момылино—Москва поросенок от
Ласкина. Почему-то я уверена, что милейшая Анна Сергеевна снова перепутает
посылки, и мне придется опять гонять по всей Москве, пытаясь получить
подарочек! Неужели я становлюсь похожей на Дегтярева, который часто повторяет:
– Все хорошее в нашей жизни может стать еще
лучше, а все ужасное – еще ужаснее.
Кстати, о полковнике! Твердым шагом я вышла из
гостиной и поднялась в комнату приятеля с вопросом:
– Хочешь на Новый год поросенка,
фаршированного гречкой?
– Кто ж откажется? – обрадовался наивный
Дегтярев.
– Вот и отлично, – заявила я. – Записывай
номер поезда, который завтра ты должен встретить.
Александр Михайлович покорно схватил ручку. А
я в душе злорадствовала. Большинство мужчин полагает, что в девяноста девяти
случаях бабы поступают как дуры. Но на сотый раз мы оставляем с носом своих
мужей и приятелей.
