– Нет, нет! – замахала руками Зинаида
Семеновна. – Врач сказал, инсульт случился, естественная кончина. Мне жаль
Липу, но, с другой стороны, Господь ее вовремя убрал. Кому нужна одинокая
старуха, потерявшая рассудок? Кто за ней ухаживать станет, государство? Упаси
боже очутиться в социальном интернате!
Зинаида Семеновна умолкла, потом ткнула
пальцем в пакет, который я держала в руке.
– Откуда в моей квартире взялись чужие вещи,
а? Ключ был только у Липы!
– Думаю, вы уже знаете ответ, – вздохнула я.
– Да, – согласилась старушка, – и он мне не
нравится. Неужели Олимпиада Борисовна впустила в мою квартиру посторонних?
Похоже, я ее совсем не знала. И зачем она так поступила?
Я опустила глаза. Ну, положим, я знаю ответ на
последний вопрос. Экстрасенсу требовалась уютная жилплощадь, чтобы выдать ее за
свою и пригласить туда Веру. Думаю, Ким Ефимович, «воскресивший» Сережу, и
таинственный мужчина, пообещавший наивной Олимпиаде Борисовне свидание с
погибшей дочерью, одно и то же лицо.
– Ваша приятельница не называла имени мага? –
спросила я у Зинаиды Семеновны.
– Нет, – помотала та головой. – Да я,
собственно, и не спрашивала, мне эта информация ни к чему, я не верю тем, кто
размахивает руками и читает заговоры.
– Скажите…
– Нам пора идти с внучкой на прогулку, –
остановила меня пожилая женщина.
– Последний вопрос! – взмолилась я. – Раньше
вы упоминали, что убийцу Вали поймали?
– Так рассказывала Липа, – подтвердила
собеседница. – Суд был закрытым, но родственники убитых детей присутствовали,
они являлись свидетелями, давали показания, а потом остались в зале до
вынесения приговора. Олимпиада не могла оторвать глаз от убийцы. Потом говорила
мне, что выглядел он совершенно обычно, мимо такого пройдешь на улице и не
обернешься. Больше всего подругу поразило, что у монстра была семья. Супруга
преступника клялась, что ничего не знала, даже не подозревала, чем занимался ее
муженек, кричала, что арестовали невиновного. Дескать, он идеальный муж и отец.
Уж не представляю, как Липа это пережила.
– Значит, убийцу осудили?
– Уж не отпустили, – фыркнула Зинаида
Семеновна. – В те годы закон сурово относился к извращенцам. Это сейчас им пальцем
погрозят и лечить отправляют, а того гада расстреляли. Липе документ пришел, в
котором официально сообщили о приведении приговора в исполнение.
– Так какого убийцу собиралась покарать ваша
соседка, если маньяк уже казнен? – подпрыгнула я.
Зинаида Семеновна растерялась.
– Не знаю! Она же после объяснила, что
выдумала ту историю.
– Как полностью звали вашу соседку? – не
отставала я.
– Палкина Олимпиада Борисовна.
Мне фамилия показалась знакомой, где-то я ее
уже слышала.
– Бабушка, – заныла Лена, выходя в коридор, –
я очень медленно ела мороженое, по крошечке, но оно все равно закончилось!
– Все, уходим, – решительно заявила
пенсионерка.
Я поблагодарила Зинаиду Семеновну, спустилась
во двор, достала сигареты и села покурить на покосившуюся лавочку,
расположенную на пустой детской площадке. Успокоив нервы, я тщательно затушила
окурок, выбросила его в мусорный контейнер, села в машину и доехала до
небольшого кафе. Мне требовалась чашка капуччино и возможность спокойно поговорить
по телефону с разными людьми.
Глава 17
Сначала я попыталась соединиться с Диной
Васильевой и услышала все тот же недовольный гнусавый голос, заявивший:
– Обед!
– Я звонила вам прежде, и тогда сотрудники
были в столовой, – удивилась я.
– Обед, – повторил мужчина. – Русским языком
сказано!
Я попыталась поспорить:
– Наверное, вы ошибаетесь. Разве можно столько
времени обедать?
– Обед! У всех! У меня тоже! – донеслось в
ответ, потом полетели частые гудки.
Желание получить протухшую утку давно свелось
к нулю, но меня беспокоила судьба лабораторной мыши. Сделав глубокий вдох, я
снова набрала номер и в ответ на протяжное «Алло» заорала изо всех сил:
– Васильеву!! Дину!! Срочно!!!
– Обед, – привычно возразил мне мужской голос.
– Да хоть полдник с английской королевой! –
завизжала я. – Нам наплевать! Давай сюда Васильеву, или на хрен все вышвырнем!
Хамоватый дядька неожиданно стал вежливым.
– Пожалуйста, тише.
Меня понесло дальше:
– Фиг вам! Васильеву! Пусть забирает свою
мышь! А то мы ее отдадим котам!
– Дина Михайловна временно отсутствует. Не
оставите свой телефон? – вкрадчиво запел недавний хам. – Она вам непременно
позвонит.
Я пролаяла цифры и закрепила произведенный
эффект заявлением:
– Если через час Васильева не обнаружится, я
весь ваш офис в щепки разнесу!
– Да, да, непременно, конечно, – залебезил
мужик.
Я вытерла вспотевший лоб и неожиданно ощутила
жуткую усталость. Капуччино в забегаловке оказался на редкость противным, кусок
пирога, который я выбрала, напоминал по вкусу намокший ком ваты (правда, я
никогда не пробовала на зуб сей продукт из хлопка, но что-то подсказывает, что
я не ошибаюсь). К тому же у меня начинается мигрень, надо ехать домой, принять
душ и съесть сладкую булочку. И еще тщательно обдумать свои дальнейшие
действия.
На московских дорогах редко случаются чудеса –
попав во все возможные пробки, я докатила до Ложкина за два часа, вошла в
прихожую и крикнула:
– Эй, Хучик, Снап, Банди, Черри, Жюли! Почему
никто меня не встречает?
Но в ответ не раздалось ни звука, никто не
повизгивал, не цокал когтями по паркету, не стучал хвостом по полу… В доме
стояла удивительная тишина, и я наконец с большим опозданием вспомнила:
животные находятся в нашем особняке в Париже, в большом ложкинском коттедже
остались лишь две живых души: я и белая мышь.
Решив проведать временную гостью, я зашла в
гостиную и наклонилась над пластиковым дворцом. В ту же секунду из окошка
высунулась умильная мордочка с крохотными черными глазками.
