Не ответив на ее вопрос, я покатила дальше,
ругая себя на все корки. Дашута, где был твой мозг? Ведь услышала дикое
сообщение по радио в клинике и не предприняла никаких мер! Почему сразу не
сообразила, что никто не станет на всю больницу сообщать о вскрытии трупа?
Кроме того, тело Ирины находилось в судебном морге, а не в
патологоанатомической службе платной клиники, куда отвезли Веру, и там вообще
никто не мог интересоваться результатами вскрытия. Зачем тогда сделали это
объявление? Получается – чтобы его услышала Вера. Некто очень хочет причинить
Савельевой как можно больше боли. Почему? Кому она досадила? Кто так ненавидит
мою подругу?
На парковке нашлось свободное местечко, и я
удачно впихнула свою малолитражку в просвет, продолжая размышлять. Кто бы ни
был этот человек, он уже совершил две ошибки: показал, что знаком с порядками в
клинике и знает о недавно организованной трансляции, и обозлил меня до
крайности. Я не могу оставить безнаказанным мерзавца, который, задумав
причинить боль Вере, расправился с ни в чем не повинной Иришкой.
Вы считаете, что я усложняю ситуацию? А вот я
так не думаю. Убийца мог лишить жизни старшую Савельеву, не трогая подростка?
Мог. Но только нет более страшного горя для матери, чем узнать о кончине
ребенка. А Вере пришлось пройти через этот кошмар дважды. Кто же так ненавидит
Савельеву? По какой причине?
Хоменко отличный специалист, если она
утверждает, что Иришка погибла от кровоизлияния в мозг, то так оно и есть. Но я
сейчас уверена – девочку убили. Кто? Зачем? Как можно вызвать разрыв сосуда, не
применив ни грубую физическую силу, ни мощную химию? На теле Иры нет следов
насилия, токсикология практически чистая, в крови не обнаружено ничего, кроме
умеренного количества алкоголя.
У меня нет ответов ни на один вопрос. Пока
нет. Но я их непременно найду.
Глава 11
Веры в палате не оказалось.
– Она в реанимации, – с сочувствием сообщила
медсестра. – Инфаркт, состояние тяжелое. На мужа смотреть страшно, черный весь.
Хотели его спать уложить, но он поехал заниматься похоронами дочери.
Я отошла к окну и попыталась соединиться с
Андреем. Трубку долго не брали, затем послышался шепот:
– Алло.
– Можно Андрея? – попросила я.
– Он не подойдет, – по-прежнему очень тихо
ответила женщина. – Извините, если вы его клиент, господин Савельев временно не
работает. У него горе – дочь умерла.
– Меня зовут Даша Васильева, – представилась
я, – хочу помочь Андрюше.
Дама неожиданно повеселела:
– Дашута! Ты меня не узнала?
– Простите, нет, – вынуждена была сказать я.
– Ну да, целый год не общались, легко забыть.
Я Лида Горелик.
Мне показалось невежливым удивляться. Я уже
сообщала, что Вера растеряла почти всех старых друзей. Лида Горелик из их
числа. Когда материальное положение Верочки стремительно изменилось в лучшую
сторону, прежние подружки ушли в тень. Катя Суркина, Неля Хруч, Нина Косина,
Рита Саркисян – все нашли повод надуть губу и прекратить отношения. Вера очень
переживала. Она-то старалась дать понять приятельницам, что по-прежнему их
любит. Но те ей не верили. Один раз я случайно услышала, как Неля Хруч,
сплетничая с Ритой Саркисян, процедила сквозь слишком белые, чтобы быть
настоящими, зубы:
– Верка нацепила платье с рынка, в уши
воткнула пластиковые колечки, хочет подчеркнуть единение с нами, наглядно
демонстрирует нам нашу нищету. А на то, чтобы туфли за миллион на говнодавы сменить,
ума не хватило!
– Очень унизительно, – подхватила Саркисян. –
Верка все пытается намекнуть: вы, девки, нищие, злобные суки, будете мне
завидовать.
– Точно, – обрадовалась Неля, – старается за
свою сойти, да только рядом с ее мелким жемчугом наш пустой суп позором
кажется.
[8]
Знаешь, как новые русские выражаются: «Если ты такой умный, то
почему такой бедный?»
– Дружить следует с ровней, – резюмировала
Ритка.
– Именно так, – согласилась Неля.
И обе дамы постарались свести контакты с Верой
к нулю. Процесс потери знакомых пошел бурно, новых подруг у Верочки не
появлялось, круг ее общения становился все уже, и в конце концов около нее
осталось лишь двое: я да Горелик. Но потом и дружба с Лидой лопнула. Верочка не
стала мне открывать причину разрыва, она сделала вид, будто ничего особенного
не произошло, ну перестала ей звонить давняя знакомая, дело житейское. И вот
сейчас Лида находится в квартире Веры…
– Андрей поехал в морг, – не замечая моего
красноречивого молчания, сообщила Горелик. – Он почти ума лишился, а Веру
инфаркт стукнул. Между нами говоря, она в последние дни совсем странная была.
– Давно ты с ней беседовала? – еще больше
удивилась я.
– Тебе точное число назвать? – схамила Лида. –
Она мне долго не звонила, а тут вдруг объявилась, сумку попросила. Я жутко
удивилась.
– Сумку? – пришла я в недоумение. – Зачем Вере
обращаться к тебе с подобной просьбой? У нее в гардеробной полно аксессуаров. И
Верочка не носит таких вещей, которые…
Слава богу, я успела вовремя прикусить язык и
не договорила фразы, проглотив ее окончание: «покупаешь себе ты». В трубке
повисла неприятная тишина. Ощущая себя трамвайной нахалкой, я решила хоть
как-то смягчить щекотливую ситуацию и застрекотала:
– Я имею в виду, что Вера может поехать в
магазин и приобрести там необходимый прибамбас. Навряд ли истинная причина ее
обращения к тебе объясняется отсутствием сумки. Думаю, Верочка хотела
возобновить отношения, но не знала, как это лучше сделать.
Горелик хмыкнула.
– А ты научилась врать. Раньше была более
откровенна, по крайней мере с близкими подругами. Ты ведь явно хотела сказать,
что Верка никогда бы не воспользовалась ни одной из моих дешевых старых сумок,
потому что легко могла купить хоть десяток таких в любом из пафосных бутиков.
Как правило, я стараюсь не вступать с людьми в
конфликт, но события вчерашнего дня выбили меня из колеи, поэтому я ответила
Лиде резко:
