Покинув здание, он в глубокой задумчивости побрел по улице.
18
Пендергаст пожелал Морису доброй ночи, взял початую за ужином бутылку «Романе-Конти» урожая 1964 года и отправился из большого зала в библиотеку.
С Мексиканского залива налетела буря; над домом выл ветер, бился в ставни, дергал деревья за голые ветви. Стучал по стеклам дождь, полную луну закрыли тяжелые разбухшие облака.
В застекленном книжном шкафу хранились самые ценные книги: второе издание шекспировского «Первого фолио»; двухтомный словарь Джонсона, изданный в 1755 году; выполненная в шестнадцатом веке копия «Великолепного часослова герцога Беррийского», иллюстрированного братьями Лимбург. Четыре тома первого издания «Птиц Америки» Одюбона располагались в отведенном для них отдельном ящике, в самом низу.
Облекши руки в белые хлопчатобумажные перчатки, Пендергаст вынул гигантские — размером три на четыре фута — фолианты и разложил их на длинном столе посреди комнаты. С исключительной осторожностью он раскрыл первый том на первой странице. Прекрасное изображение, словно только что отпечатанное, было как живое; казалось, самец дикой индейки вот-вот сойдет с листа. Этот экземпляр — один из двухсот — прапрадед Боэций получил по подписке от самого Одюбона. Экслибрис и подпись прапрадеда красовались на форзацах книг.
Самое дорогое издание за всю историю Нового Света — цена его теперь доходит до десяти миллионов долларов.
Пендергаст медленно перевертывал страницы. Желтоклювая кукушка, лимонный певун, пурпурный зяблик… Он внимательно разглядывал птиц одну за другой, пока не дошел до двадцать шестой страницы — каролинский попугай.
Пендергаст вынул из кармана листок со своими заметками.
Каролинский попугай (Conuropsis carolinensis)
Единственный вид попугая, обитавший на востоке Соединенных Штатов. Объявлен вымершим в 1939 году. Последний дикий экземпляр убит во Флориде в 1904 году, последний, живший в неволе — «Инка», — умер в зоопарке Цинциннати в 1918 году.
Причинами исчезновения популяции послужили вырубка лесов, уничтожение ради перьев, шедших на украшение шляпок, истребление фермерами в качестве вредителей, а также массовый отлов для содержания в неволе.
Основная причина вымирания — стайное поведение. Когда отдельных птиц отстреливали, остальные не улетали, а собирались вокруг убитых и раненых, словно желая помочь; в результате истреблялась вся стая.
Пендергаст отложил заметки, плеснул в бокал бургундского и пригубил, почти не чувствуя вкуса прекрасного вина.
К своему огромному разочарованию, он понял, что его знакомство с Хелен было не случайным. Неужели Хелен вышла за него замуж исключительно по причине приятельских отношений его предков с Одюбоном? Нет, она любила его! И все же стало ясно одно — его жена вела двойную жизнь. Какая ирония судьбы: Хелен, единственный человек, кому он научился доверять, перед кем мог полностью раскрыться, скрывала от него какую-то тайну! Подливая вина в бокал, Пендергаст думал, что именно из-за своего безоговорочного доверия он ни разу ничего не заподозрил. Будь на месте Хелен любой другой близкий человек, Пендергаст сразу бы догадался о существовании тайны.
Все это он понимал, но все это казалось пустяком по сравнению с вопросами, которые его буквально жгли.
Что крылось за одержимостью жены Одюбоном, и почему она столь тщательно скрывала свой интерес от мужа?
Какая связь между увлечением знаменитыми гравюрами Одюбона и птицей малоизвестной породы, вымершей почти сто лет назад?
Куда делась первая зрелая работа Одюбона, таинственная «Черная рамка», и для чего Хелен ее искала?
И наконец — самый трудный и самый важный вопрос: почему увлечение Хелен привело к ее трагической смерти? Хотя Пендергаст мало в чем был уверен, он ни секунды не сомневался: за этой завесой вопросов и предположений скрывается не только мотив убийства, но и тот, кто его совершил.
Отставив бокал, Пендергаст подошел к телефону, стоявшему неподалеку на столе. Поднял трубку, набрал номер.
Ответили почти сразу:
— Д’Агоста слушает.
— Здравствуйте, Винсент.
— Пендергаст! Как дела?
— Где вы сейчас?
— В отеле «Копли Плаза». Решил дать отдохнуть своим двоим. Вы хоть представляете, сколько Фрэнков училось в Массачусетсском институте технологий одновременно с вашей женой?
— Нет.
— Тридцать один. Шестнадцать мне удалось отыскать. Никто не признался, что был с ней знаком. Пятеро уехали из страны. Двое умерли. Восьмерых не нашел — в университете про них ничего не знают.
— Давайте покамест уберем старину Фрэнка в долгий ящик.
— Одобряю. А куда теперь? В Новый Орлеан? Или в Нью-Йорк? Мне бы хотелось побыть немного с…
— Плантация Окли, к северу от Батон-Ружа.
— Как-как?
— Поедете на плантацию Окли, неподалеку от Сент-Фрэнсисвилля.
Долгая пауза.
— И что я там буду делать? — опасливо спросил д’Агоста.
— Осматривать чучела попугаев.
Еще более долгая пауза.
— А вы?
— Я тоже приеду в Луизиану, на поиски пропавшей картины. Остановлюсь в отеле «Байю-Гранд».
19
Байю-Гула, штат Луизиана
Пендергаст сидел в обсаженном пальмами внутреннем дворике роскошной гостиницы. Ноги в черных брюках он заложил одну на другую и скрестил руки — недвижный, словно гипсовые статуи, украшающие интерьер отеля. Ночную бурю сменил теплый солнечный день, притворявшийся весенним.
На подъездной дорожке из белого гравия парковщики отгоняли на стоянку дорогие автомобили, кедди толкали сверкающие тележки для гольфа. Чуть дальше сверкал лазурью бассейн — без пловцов, но зато окруженный любителями загорать, потягивающими «Кровавую Мэри». За бассейном раскинулось обширное поле для гольфа: безукоризненные лужайки, ямы с песком, среди которых прохаживались мужчины в блейзерах пастельных тонов и женщины в белых костюмах для гольфа. На горизонте широкой коричневой полосой тянулась Миссисипи.
Пендергаст заметил краем глаза какое-то движение.
— Мистер Пендергаст? — обратился к нему невысокий пухлый человечек лет шестидесяти, в темном костюме, застегнутом на все пуговицы, и кроваво-красном галстуке с еле заметным узором. Лысая макушка незнакомца сверкала на солнце, словно позолоченная, седые волосы были зачесаны за уши двумя одинаковыми запятыми. На румяном лице глубоко сидели маленькие синие глазки, тонкие губы сложились в официальную улыбку.
Пендергаст поднялся.
