Солнце, которое опускалось за дома на другой стороне сквера, светило хозяину в глаза, и он не мог разглядеть гостей.
— Чем могу служить? — осведомился он.
— Джадсон! — сказал Пендергаст, протягивая руку.
Джадсон вздрогнул, и на лице его выразилось удивление и радость.
— Алоиз? Боже мой! Входите!
Он повел их через огромную переднюю, потом через узкий, заставленный книжными стеллажами коридор в небольшой уютный кабинет. Слово «уютный» было совсем не в духе д’Агосты, однако другого он подобрать не мог. Теплый желтый свет придавал приятный глянец старинной мебели красного дерева: сервант, письменный стол с выдвижной крышкой, оружейный шкаф, снова книжные полки. На полу — роскошные персидские ковры. На одной из стен — два диплома: врачебный и доктора философии. Мягкие, очень удобные на вид диваны. Везде, где только можно, древности со всех концов света: африканские статуэтки, нефритовые безделушки из Азии. Два окна, прикрытые легкими занавесками, выходили на сквер. Заполненный вещами кабинет не создавал впечатления загроможденного — напротив, выглядел как обиталище человека со вкусом, интеллигентного и много где бывавшего.
Пендергаст представил хозяину своего спутника. Узнав, что д’Агоста полицейский, Джадсон Эстерхази не смог скрыть удивления, но улыбнулся и дружески пожал ему руку.
— Приятный сюрприз. Хотите чего-нибудь? Чай, кофе, бурбон?
— Бурбон, пожалуйста, — сказал Пендергаст.
— Какой?
— Неразбавленный.
Хозяин повернулся к д’Агосте:
— А вам, лейтенант?
— С удовольствием выпью пива.
— Хорошо. — Все так же улыбаясь, Эстерхази подошел к серванту в углу, ловко налил порцию бурбона и, бормоча извинения, направился на кухню за пивом.
— Господи, Алоиз, — воскликнул он, вернувшись, — сколько же мы не виделись?! Лет семь?
— Восемь.
Пока Пендергаст и Эстерхази разговаривали, д’Агоста потягивал пиво и смотрел по сторонам. Пендергаст уже просветил его насчет Эстерхази — нейрохирург, исследователь; достигнув в своем деле вершин, он стал работать на общественных началах в местной больнице и в организации «Врачи на крыльях», или «ВНК», — благотворительной организации, которая посылает врачей в зоны катастроф в странах третьего мира. Убежденный спортсмен и — если верить Пендергасту — даже лучший стрелок, чем его сестра Хелен.
Разглядывая многочисленные охотничьи трофеи на стенах, д’Агоста понял, что Пендергаст не преувеличивал. Врач и одновременно страстный охотник — интересное сочетание.
— Итак, — сказал Эстерхази низким звучным голосом, — что привело вас в наши края? Расследуете дело? Попрошу все грязные подробности, — ухмыльнулся он.
Пендергаст сделал глоток бурбона и немного помолчал.
— Джадсон, боюсь, мне будет нелегко рассказывать. Речь идет о Хелен.
Смех замер на губах Эстерхази. Его патрицианские черты выражали растерянность.
— Хелен? А что — Хелен?
Пендергаст сделал большой глоток.
— Я узнал, что ее смерть была не случайной.
Эстерхази на минуту замер, пристально глядя на Пендергаста.
— Как тебя понимать?
— Твою сестру убили.
Эстерхази медленно поднялся, совершенно потрясенный. Он отвернулся и медленно, как во сне, побрел к книжному шкафу у противоположной стены. Взял первый попавшийся под руку предмет, повертел в руках и положил на место. Потом, после длинной паузы, повернул обратно. Подойдя к серванту, он дрожащей рукой наполнил свой бокал и сел напротив гостей.
— Зная тебя, Алоизий, думаю, нет смысла спрашивать, полностью ли ты уверен, — очень спокойно произнес он.
— Именно.
Весь облик Эстерхази совершенно изменился: Джадсон побледнел, у него сжимались и разжимались кулаки.
— И что ты… мы будем теперь делать?
— Я — с помощью Винсента — найду того, или тех, кто все организовал. И мы позаботимся, чтобы восторжествовала справедливость.
Эстерхази посмотрел Пендергасту в глаза.
— Я тоже хочу. Хочу видеть, как человек, убивший мою любимую сестру, заплатит за то, что сделал.
Пендергаст не ответил.
Д’Агосту до глубины души поразила ярость и возмущение, охватившие брата Хелен. Эстерхази откинулся назад; его темные глаза так и сверкали.
— А как ты это узнал?
Пендергаст коротко поведал ему о событиях последних дней. Эстерхази, хоть и был не в себе, слушал внимательно. Потом он поднялся и налил себе еще выпить.
— Я полагал… — Пендергаст сделал паузу. — Я полагал, что очень хорошо знаю Хелен. И вот кто-то убил ее, да еще прибег к таким необычным мерам и затратам, стараясь обставить ее смерть как несчастный случай. Значит, я ничего не знаю о некой стороне ее жизни, хотя мы прожили с ней вместе почти два года. Остается поверить, что это неизвестное, чем бы оно ни было, относится к ее прошлому. И здесь мне нужна твоя помощь.
Эстерхази провел рукой по высокому лбу и кивнул.
— Есть у тебя хоть малейшее представление о том, кто желал ее смерти? Враги? Завистливые коллеги? Бывший возлюбленный?
Эстерхази молчал, двигая челюстью.
— Хелен была чудесной женщиной. Добрая. Обаятельная. Врагов у нее быть не могло. В Массачусетсском институте технологий ее все обожали. И в аспирантуре она не забывала воздать должное учителям и коллегам.
Пендергаст кивнул.
— А после института? Может, какие-нибудь конкуренты в «ВНК»? Кого-то она, например, обошла по службе?
— В этой организации так не делается. Все работают вместе. Никакого соперничества и карьеризма. Там ее очень ценили. — Он болезненно сглотнул. — Даже любили.
Пендергаст откинулся назад.
— За несколько месяцев до гибели Хелен совершала какие-то короткие поездки. Мне говорила, что занимается исследованиями, но в детали не вдавалась. Теперь мне это кажется странным. «Врачи на крыльях» — организация лечебная и просветительская, а не исследовательская. Нужно было расспросить Хелен получше. Ты — врач… ты знаешь, о каких исследованиях может идти речь?
Эстерхази задумался. Затем покачал головой:
— Извини, Алоиз, она мне ничего не говорила. Ей нравилось путешествовать, сам знаешь. И заниматься медицинскими исследованиями. Эти два увлечения и привели ее в «ВНК».
— А ваша семейная история? — спросил д’Агоста. — Какие-нибудь ссоры, старые обиды и тому подобное?
— Ее все любили. Я даже немного ревновал. Да и не было никаких семейных проблем. Родители наши умерли пятнадцать с лишним лет назад, я теперь последний из Эстерхази… — Он замялся.
— В чем дело? — Пендергаст подался вперед.
