Глава 20
Окончательное решение уйти от Владимира Лиза
приняла после того, как он засел писать «великий роман». Теперь их свидания
проходили так: Лиза по-прежнему приносила вино и пиццу, но вместо того, чтобы
заняться сексом, писатель зачитывал ей главы из нетленки. Лиза зевала, один раз
заснула, чем вызвала гнев Мерзкого. Володя изо всей силы ущипнул любовницу, а
когда та открыла глаза, прошипел:
— Я читаю вслух свой великий роман!
И Лизе стало понятно: конфетно-букетная стадия
завершена. Мерзкий считает ее своей женой, а в качестве супруга он ей совсем не
нужен. Кстати, Володя был ипохондриком, принимал большое количество лекарств,
при легком покашливании трагически заявлял:
— У меня рак легких. Все симптомы налицо.
Господи, дай мне сил закончить великую книгу. «Десять негритят» должны дойти до
читателя!
После своей пламенной речи Мерзкий хватался за
таблетки, у него дома был немалый запас препаратов на все случаи жизни.
Лиза сначала посмеивалась над чудачествами
любовника, но постепенно ей стало понятно — поведение Володи свидетельствует о
его психических проблемах. Окончательный разрыв у них произошел зимой.
Владимир, как всегда, прочитав очередную главу, спросил:
— Ну как?
— Гениально, — ответила Лиза, — милый, иди ко
мне.
— Это все, что ты можешь сказать? — возмутился
Володя. — Единственное, что нашлось у тебя в ответ на мои труды?
— Потрясающе здорово, — зевнула Лиза. — Давай
ляжем в кроватку?
— Я жду от тебя конструктивной критики, — не
успокаивался графоман, — абстрактные замечания мне неинтересны. Как тебе образ
главной героини?
Елизавета решила пойти навстречу Володе.
— Слегка расплывчат, — призналась она, — есть
недочеты!
— Какие? — со странным выражением лица
осведомился Володя.
— В начале главы она блондинка, а в середине
брюнетка, — справедливо заметила Лиза, — еще ты постоянно говоришь, что у нее
большая грудь, а потом описываешь крохотный лифчик, который умилил ее партнера.
Нестыковочка.
— Издеваешься? — заорал Мерзкий. — Тебе
нравится говорить мне гадости? В моей книге нет нестыковок. Я так задумал. Тебе
этого не понять! Убирайся вон! Дура!
Лиза вскочила.
— Ну хватит, — отрезала она, — надоел! Больше
не звони мне.
— Не собираюсь иметь дело с существом без
сердца, — не остался в долгу Владимир.
Гинзбург убежала домой. На следующий день
писатель позвонил любовнице и застонал:
— Дорогая, мы совершили трагическую ошибку,
скорее приезжай!
— И не подумаю, — ответила Елизавета.
— Я тоскую, — захныкал Володя.
— Скоро утешишься, — не дрогнула она.
— Милая, неужели ты не вернешься? — ныл
графоман.
В подобном духе они проговорили четверть часа,
и в конце концов Володя сказал:
— Я есть хочу!
— Приятного аппетита! — пожелала Лиза.
— У меня продуктов нет!
— Купи пиццу, — с нескрываемым злорадством
предложила Лиза, — наверное, тебе неизвестно, но за углом есть забегаловка.
— А где взять деньги? — откровенно спросил
прозаик.
— В тумбочке! — ответила Лиза и отсоединилась.
Но телефон тут же затрезвонил вновь. Гинзбург
отключила его от сети, а на следующий день сменила сим-карту. Однако Владимира
это не остановило, он ухитрился узнать новый номер, подстерег Лизу возле дома и
стал признаваться ей в любви. Елизавета возмутилась, Владимир обозлился…
Лиза остановилась и уронила голову на руки.
— Он псих, — глухо сказала она, — пообещал мне
отомстить! Сказал, что напишет другую великую книгу, в ней сообщит всю правду
обо мне, морально уничтожит изменницу, проучит ее! Нес инфернальный бред! То
плакал, то угрожал! Я сменила шесть номеров, но он их таинственным образом
узнавал. И все начиналось заново.
— Похоже, ему помогала Лукашина, — сказала я.
— Это невозможно, — пожала плечами Лиза, — мы
были близки, но Света не знала о существовании Володи. Я не принадлежу к
когорте глупых баб, которые рассказывают подругам о любовниках!
— Но Володя как-то узнавал твои новые
телефонные номера?
— Да.
— Значит, он имел контакт с кем-то из близких
тебе людей, — справедливо заметила я.
— Ерунда, — всхлипнула Лиза, — пойду умоюсь.
— Конечно, — кивнула я.
Елизавета направилась в ванную, я осталась
одна на кухне и стала обдумывать ситуацию. Гинзбург в пылу злобы сожгла
рукопись, а ведь там, вполне вероятно, находилась отгадка. Мерзкий явно
написал, где прячет девочку! Хорошо, что я удержалась от упреков и не сказала
Лизе всего, о чем думала в тот момент, когда облитая бензином рукопись
вспыхнула как факел. Кстати, где Лиза взяла горючее?
— Даша! — зазвенел из коридора голос, полный
отчаянья. — Даша!
Я бросилась на зов. Ванная комната Владимира
выглядела неуютно: стены без кафеля, на унитазе лежит надтреснутый
пластмассовый стульчак, никакой занавески для душа и батареи моющих средств нет
и в помине. На бортике сиротливо стоит гель стоимостью в три копейки и какая-то
здоровенная хрустальная банка с темно-фиолетовой крышкой, показавшаяся мне
знакомой. Этикетка на ней была повернута к стене, и я не могла увидеть
названия.
— Даша, — с нескрываемым ужасом повторяла
Лиза, — Дашенька, смотри! В корзину с бельем!
Я наклонилась над пластиковой тарой.
— Видишь кофточку? — прошептала Лиза.
— Да, — отчего-то тоже шепотом ответила я.
— Это одежда Барбы!
— Ты уверена?
— Она в ней ушла из дома, свитерок из хлопка
из подростковой коллекции «Диор», розовая с белым, — пролепетала Лиза.
— Погоди, может, он принадлежит взрослой
женщине, — решила я ее успокоить, засунула руку в корзину, выудила пуловер,
расправила его…
— Нет, нет, нет, — затвердила Лиза, — нет! Он
убил ее!
