— Это было у Лукашиной в кармане платья, —
сказал он.
Я быстро прочитала: «Лукашина Светлана
Сергеевна, 2 июня 1979 года рождения, прописана по адресу: Бромская, дом 6, кв.
6. Диагноз — эпилепсия. Аллергия на анальгин. В случае смерти сообщить
Барсуковой Тельме Генриховне, проживающей по улице Морской, дом 98, корп. 6,
кв. 17». Далее шел телефонный номер.
— Эпилепсия, — прошептала я, — вот почему она
иногда казалась пьяной.
Родион кивнул.
— Больные часто ощущают приближение припадка,
стараются сесть, лечь, но иногда приступ происходит мгновенно. Спровоцировать
его, в принципе, может что угодно: громкая речь, моргающий свет, стресс. При
всей изученности эпилепсии в ней много непонятного.
— Наверное, Светлана принимала таблетки, —
прошептала я.
— Да, естественно, — согласился Родион. —
Похоже, у нее был продвинутый врач, вот эта туба тоже лежала в кармане.
Я взяла цилиндр.
— «Спастимигин».
[10]
— Новое, очень дорогое средство, — вздохнул
Родион, — у меня мачеха болеет, поэтому я в курсе специальных препаратов. Этот
— последнего поколения. Знаете, сколько стоят четыре таблетки?
— Откуда? Конечно, нет.
— Двадцать пять тысяч рублей.
— Ничего себе!
— Говорят, хорошо помогает, — пожал плечами
Родион, — но, боюсь, мало найдется больных, способных приобрести эти пилюли.
Правда, их хватает надолго. Нужно принимать по одной в неделю, соответственно,
тут на месяц.
— А сколько надо выпить, чтобы выздороветь?
Родион искоса посмотрел на меня.
— Вылечиться невозможно, этот препарат
помогает, пока вы его пьете, если прекратили — ждите припадка. Хотя, повторяю,
я не специалист в области эпилепсии. Лукашину привезли в больницу, ей была
оказана помощь в полном объеме, но она умерла час назад. Мне жаль, но поделать
что-либо было невозможно. Будет вскрытие, но, думаю, ничего нового не
выяснится. Хотя вы знаете все обстоятельства?
— Какие? — насторожилась я.
Роман кашлянул.
— После припадка больной может впасть в кому.
Это бывает порой с эпилептиками. Обычный человек легко примет такого больного
за труп, дыхания почти не слышно, пульс руками не прощупать. В общем, наши
бравые менты, войдя в комнату, увидели на диване тело и живо поставили диагноз
— смерть. Вместо того чтобы вызвать «Скорую помощь», кликнули перевозку, а там
два санитара, не очень трезвые, им какая печаль? Схватили Лукашину, в мешок
запаковали — и в морг, хорошо, прозектор сообразил, что женщина жива. Ее тут же
к нам на этаж и подняли.
— В милиции мне участковый ни слова об этом не
обронил! — возмутилась я.
— Ничего удивительного, — сказал Роман. — Кому
охота дураком выглядеть! Хотя, повторяю, немедик может легко ошибиться.
Милиция, конечно, нарушила правила, им следовало врача вызвать, а не
труповозку. Но какой смысл сейчас воздух сотрясать? Хотя, если б ее раньше
привезли, может, и удалось бы спасти.
— В пять часов Света купила пиццу, вернулась
домой, потом к ней пришел гость, — вздохнула я, — и вдруг смерть!
— Вы ошибаетесь, — покачал головой Роман, —
думаю, припадок у нее случился позапрошлой ночью, а в кому она впала около
пяти-шести утра. В больницу Лукашину доставили поздно вечером, она целый день
лежала без помощи.
— Нет, нет, Света ходила в пиццерию! Ее
встретила соседка! И Лукашина была бодра и здорова после семнадцати!
— Маловероятно, — стоял на своем Роман, — есть
некие физиологические признаки, позволяющие точно определить, что кома
наступила рано утром.
Я в растерянности уставилась на врача, а потом
прошептала:
— Такая молодая.
Родион вынул пачку сигарет, потом положил
назад в карман.
— К сожалению, смерть не всегда приходит за
стариками, — сказал он. — Тело можно будет скоро забрать, прозектор не
задержит, у нас отличный специалист, выдадим вам все необходимые бумаги. Можете
заниматься похоронами. У Риммы, старшей медсестры, есть телефон ритуальной
службы, правда, платной, но цена божеская и в конторе у них порядок: один раз
отдадите оговоренную сумму и больше никому и ничего не должны. Да, и вещи
Лукашиной заберите. Галя! Галя!
В кабинет заглянула отчаянно рыжая девушка,
почти подросток.
— Слушаю, Родион Ильич, — почтительно сказала
она.
— Отведи… э…
— Дашу, — подсказала я.
— Отведи Дарью на склад и оформи там выдачу, —
распорядился врач. — Простите, у меня профессорский обход.
Не успела я моргнуть, как удивительно юный
профессор ящерицей выскользнул в коридор.
— Вы родственница Фоменко? — с плохо скрытой
жалостью поинтересовалась Галя. — Ой, он такой прикольный был, мы его тут все
полюбили.
— Нет, я знакомая Лукашиной.
Галя нахмурилась.
— Кого?
— Женщины, которую вчера привезли. С
эпилепсией.
— Ах вот оно что! — протянула Галя. —
Пойдемте, склад в другом корпусе.
— Понимаете, я не имею права забирать ее вещи.
— Почему? — удивилась медсестра. — Там ничего
особенного: платье и туфли без каблука.
— Вы помните, во что были одеты больные при
поступлении? — поразилась я.
Галя покачала головой.
