— Изучила книгу? — Псих проигнорировал мой
вопрос.
— Да, — соврала я, — она гениальна,
потрясающа, великолепна! Завтра же отправлю ее в Голливуд Спилбергу. Оставь
мне, пожалуйста, свои координаты, Стивен пришлет тебе контракт. Ну, записываю…
— Включи завтра новости по каналу «КТК». Мы
начинаем! Ты читала книгу?
— Да, — упорно лгала я, — наизусть выучила.
— Жди! Четвертое августа! Понедельник!
Объявят! Ты совершила ошибку! Акция стартует!
Благородный отсоединился, я побежала к
аптечке, накапала себе валокордина, съела таблетку снотворного и рухнула в
кровать. Завтра придется опять поменять симку. Интересно, как псих узнал новый
номер мобильника? Хотя у меня большое количество знакомых, которым я отправила
эсэмэски с сообщением: «Это мой новый номер». Значит… что это значит?
Додумать мысль до конца не удалось, поскольку
я, придавленная лекарствами, крепко заснула, а утром началась суета из-за
неявившейся домработницы…
И вот теперь новости сообщили о похищении
Варвары Гинзбург. А ведь в письме было сказано: «Девочка Варвара погибнет. Ее
украдут».
— Мама, — прошептала я, — мама!
— Что случилось? — удивилась Саша, с интересом
наблюдавшая за мной.
— Меня тошнит, — еле слышно ответила я. —
Мигрень внезапно началась!
— Заварить вам чаю? — заботливо осведомилась
гостья. — Если в стакан положить побольше сахара, лучше таблетки поможет!
Хотите, я обед приготовлю?! Или лучше дом прибрать?
Но я уже, перепрыгивая через ступеньки,
неслась к себе.
Неприятно признаваться, но в моей спальне не
всегда царит идеальный порядок. Прочитанные журналы и газеты я сваливаю на
подоконник и понятия не имею, куда их потом уносит Ирка. Книги же возвращаю на
полки в библиотеке, но не сразу после прочтения: порой на тумбочке и журнальном
столике скапливаются высокие стопки. Я люблю покупать книги в твердом
переплете, они сразу не разваливаются, и бумага у них лучше. Конечно, такое
издание чуть дороже, но за качество надо платить.
Я влетела в свою комнату и перевела дух.
Спокойствие, только спокойствие. Где «великая книга»? Очень хорошо помню, как
принесла рукопись, скрепленную пружиной, из сада и швырнула… куда? На стол? На
диван? На тумбочку? Давай, Дашутка, напрягись, реконструируй события.
Я схватила плед и какое-то издание. Оно будет исполнять
роль рукописи. Выскочила в коридор, сделала пару вдохов-выдохов, опять вошла в
спальню и замерла. Значит, так, я пришла из сада… Что дальше?
Ноги понесли меня к дивану, шерстяное одеяло
упало на подушки, том — на столик. Я стала просматривать гору изданий,
громоздившихся на полированной столешнице. Четыре гламурных журнала и книги:
детектив Смоляковой, пособия «Как правильно чистить собакам уши», «Ваш красивый
сад», «Занимаемся йогой», новые романы двух Татьян — Поляковой и Устиновой… Еще
там было несколько пустых пакетиков из-под кешью, пачка сигарет, упаковка
бумажных носовых платков и туба с аспирином. «Десять негритят» исчезли.
Я села на диван. Ход событий восстановился
неправильно. Наверное, сначала я пошла к кровати. Так, повторим: плед летит в
дальний угол ложа, рукопись… э… на тумбочку!
Поскольку мне не нравится вскакивать ночью,
чтобы бегать за бутылочкой минералки или таблетками от головной боли, я
превратила прикроватную тумбочку в склад необходимых вещей. Тумбочкой мне
служит полукруглая консоль с вместительным ящиком: в нем лежат лекарства и
шоколадки, которые я люблю погрызть перед сном. А что на столешнице? Бутылка с
минералкой, крем для рук, упаковка бумажных салфеток, калькулятор, ножницы,
трубка стационарного телефона, пульты от телика и видика, DVD-диски с сериалом
«Она написала убийство»… и никаких признаков рукописи мерзкого Благородного.
Трясясь от возбуждения, я перерыла всю
комнату, нашла давно потерянный «парадный» ошейник Хуча, кучу искусственных
костей, спрятанных от товарищей Снапом, авторучку Кеши, паспорт Маши, штук
десять носков из разных пар, но рукопись Благородного испарилась.
В полном отчаянии я распахнула дверь в
гардеробную — правильнее назвать ее небольшим шкафом, — щелкнула выключателем и
заорала. Между вешалками маячило чудовище, ярко-красное, с черной головой,
белыми зубами и отчаянно сверкающими глазами. Монстр вытянул вперед ужасные
лапы, они начали удлиняться…
Я захлопнула створку и завопила:
— Помогите! Убивают!
В коридоре раздался топот, и в мою комнату
влетела Маша с сачком в руке.
— Мышь? — деловито осведомилась она. — Не
стоит поднимать панику. Это Альберта.
— Кто? — прошептала я.
— Альберта, — улыбнулась дочь, — пройда
невероятная. Опять из клетки удрала. Мусечка, ты же не Зайка, не станешь падать
в обморок при виде скромного белого хорошо воспитанного грызуна.
— То, что сидит в моей гардеробной, не маленькое
и не белое, — выдавила я из себя. — Наоборот, оно громадное, черное, жуткое…
Манюня заморгала, дверь спальни распахнулась,
и появились Кеша и Зайка, оба в голубых халатах.
— Сто раз говорила, не читай на ночь ужасы, —
завела Ольга.
— Съеденный в большом количестве шоколад
нарушает сон, — зевнул Аркадий, — а в соединении с орехами кешью и вовсе
получается гремучая смесь!
— У нас что-то случилось? — всунулся в спальню
Дегтярев.
Маша потрясла сачком.
— Альберта удрала, проникла в мамину
гардеробную.
— Альберта? — изумился полковник. — У нас
гости?
— Мыши, — пояснила Маруся, — белые.
— А-а-а! — взвизгнула Зайка и села в кресло,
поджав ноги.
Аркашка закатил глаза.
— Хватит, время уже позднее, давайте спокойно
разойдемся.
— Вы оставите меня с чудовищем? — возмутилась
я. — Там монстр! С клыков у него капает пена! Когти полметра! Зубы как у акулы!
— О боги, — простонал Кеша. — Мать, признайся,
тебе надоели детективы, ты стала увлекаться ужастиками?
— Он там, — показывала я пальцем в запертую
гардеробную.
Аркадий распахнул створку.
— Ну и… — начал он и вдруг заорал: — Эй! Стой!
Не двигаться!
— Мыши! — вопила Зайка, кутаясь в халат. —
Мыши! Вау!
