Ладно, переживем и это. Правда, чует мое сердце, что после этого мои шансы раскрутить Джулию на что-либо внеслужебное вряд ли сильно повысятся.
16.55. На работе
Джулия всю дорогу так и продолжает метать громы и молнии. Только долгая практика ускользания от гнева начальства помогла мне остаться в живых. Слава богу, Эмма в обеденный перерыв была свободна. Мы решили сходить куда-нибудь перекусить, и таким образом я избежал необходимости переться в паб. Уверен, что сегодняшние обеденные посиделки в нашем любимом заведении больше напоминали поминки.
19.25. Дома
Я опять вляпался, и причем серьезно. Дело даже не связано с работой. На сей раз это касается Эммы. Если быть точным, я еще не наступил в очередную кучу дерьма, но уже занес ногу и вот-вот плюхнусь туда. Случится это не далее как сегодня вечером. Хочешь не хочешь, а мне просто придется унизить Эмму на глазах у посторонних людей. Само собой, делать мне этого не хочется, но избежать неприятностей, боюсь, не удастся. Дело в том, что по дороге домой она вдруг заявила, что хочет сходить куда-нибудь в клуб сегодня вечером. Что значит сходить в клуб — мне объяснять не нужно. Все девчонки любят танцевать. А я танцевать не стану даже под дулом автомата. И дело не в том, что я не люблю музыку или мне не нравится клубная атмосфера. Нет, дело совсем в другом. Я просто не танцую. Ну не умею, и все. Чувство ритма у меня заморожено где-то в районе абсолютного нуля.
Честно говоря, я удивлен тем, что никто до сих пор не посвятил Эмму в факт наличия у меня этой странной особенности. Раньше, стоило на сцене появиться очередной кандидатуре на роль моей девушки, как Кев брал на себя обязанность поделиться с нею этой информацией. Делалось это как бы невзначай, когда приходилось к слову. Разговор, например, мог зайти о нашей юности, и тут Кев как бы совершенно неожиданно вспоминал одну занятную историю. Было нам тогда лет по пятнадцать, и занесло нас обоих на свадьбу моей двоюродной сестры. Так вот, когда дело дошло до танцев, даже моя родная мать отказалась от моего приглашения, не желая позорить ни себя, ни меня.
В результате столь серьезной для подросткового сознания психологической травмы я с тех пор стараюсь на людях не рыпаться, и если количество выпитого пива не превышает разумной нормы, то я ни за что не позволю себе изображать какие-либо танцевальные движения где-нибудь кроме собственной спальни, да и то если я там один. По-моему, все считают такое положение вещей вполне нормальным. Ну не танцует Билли, и ладно. Все довольны, кроме, пожалуй, меня самого.
Чует мое сердце, что в интересах моей будущей интимной жизни следует на сей раз самому рассказать Эмме о такой моей странности, сделав это по возможности тактично, чтобы она не подумала, будто танцевать я не хочу именно с ней. Честно говоря, я не хочу, чтобы сегодня она по моей вине уехала ночевать обиженная к себе домой. Да если даже и не брать в расчет мои шкурные интересы, я в любом случае не хотел бы обижать ее.
19.35. Дома
Твою мать, только собрался было залезть под душ, как позвонила Лу и напомнила, что я обещал завтра посидеть с ребятишками. Занятное дело: что-то я не припомню, чтобы с моей стороны звучало такое предложение, и уж совершенно точно никакого уговора у нас с сестрой не было. Знать бы еще, что на это скажет Эмма. Если, конечно, после сегодняшнего вечера она вообще захочет со мной говорить.
Воскресенье, 11 июня
22.15. Дома
Эмма только что уехала домой после проведенных вместе шикарных выходных. Впрочем, началось все, как я и боялся, не слишком гладко.
Когда я заехал за ней и еще в машине рассказал, как отношусь к танцам, она по простоте душевной решила, что я либо выпендриваюсь, либо попросту разыгрываю ее. Только позднее, просто силком вытолкнув меня на танцпол, она поняла весь ужас ситуации. Бедная девочка. Наверное, не слишком приятно оказаться свидетельницей того, как люди в голос хохочут над твоим парнем. Ну да ладно, впредь будет с большим доверием относиться к тому, что я говорю. Кстати, несмотря на пережитый мною позор, я успел заметить, что и сама она далеко не звезда дискотек. Танцует она примерно как те шаркающие ногами девчонки из Эссекса, которых можно увидеть в старых записях «Лучшей попсы».
После бурной ночи и утра, проведенного в постели перед телевизором, мы отправились в долгий поход по магазинам одежды. В любой другой ситуации такая перспектива повергла бы меня в ужас, но, к моему изумлению, все оказалось не так страшно и даже по-своему интересно. По крайней мере, время было потрачено не зря, потому что раза три мне удавалось занять такую выгодную позицию, с которой неплохо просматривались женские примерочные кабины. Такой развлекухи в жизни у меня еще не было. Впрочем, должен признать: кое-что из увиденного абсолютно не вдохновило меня, и я ни в коем случае не желал бы созерцать это еще раз.
К семи вечера мы подъехали к Лу. Эмма — единственный ребенок в семье, — была счастлива узнать, что у меня, оказывается, есть сестра. Я бы даже сказал, что она просто пришла в восторг от этого открытия. Что же касается Лу, то я давно не видел на ее лице такого изумленного выражения, как в тот момент, когда она, распахнув дверь, увидела, что по дорожке через дворик к ней иду я в сопровождении женщины. С детьми Эмма управилась просто на отлично. Вроде бы она им тоже понравилась, хотя, если подумать, еще бы они были чем-то недовольны: во-первых, она приволокла им чуть не целый мешок всяких сладостей, а во-вторых, разрешила очень долго не ложиться спать вечером, когда они стали потчевать ее бесконечными рассказами о моей персоне. Судя по то и дело доносившимся до меня определениям вроде «жалкий тип», «неудачник» и тому подобное, они чересчур внимательно прислушиваются к тому, что говорит их мамочка.
В воскресенье, опять же провалявшись полдня на диване, мы пошли в «Ковент Гарден», где и зависли на оставшуюся часть дня. А потом, учитывая, что завтра нам обоим на работу, Эмма уехала. Должен признаться хотя бы самому себе: по правде говоря, мне без нее вроде даже как-то грустно. Не успели расстаться, а я уже соскучился. Интересное кино! А не начинаю ли я к ней привязываться?
Понедельник, 12 июня
10.30. На работе
Только что целый час проторчал у Джулии. Несмотря на то что она извинилась за, как она выразилась, «повышенный тон разговора» в пятницу, результатом сегодняшней встречи стало то, что она теперь со мной вообще не разговаривает.
Причина тому, само собой, кроется в никогда не подводящей меня способности говорить не то, что нужно, в неподходящее время и в неподходящем месте. Хотя если разобраться, то в чем-то Джулия и сама виновата. Я имею в виду, что ведь у нас с ней нет ничего общего, если не считать, что мы оба живем в Уотфорде. И несмотря на тот факт, что у меня имеется несколько ее фотографий в полуголом виде, и на то, что со дня своего появления в нашей конторе она строит мне глазки и подначивает на какие-то действия, я на самом деле абсолютно ее не знаю. Тогда, скажите мне, какого хрена нужно из всех окружающих ее людей выуживать именно меня и прямо в лоб спрашивать, почему, с моей точки зрения, мужчины не считают ее привлекательной? Представляете себе — спрашивать об этом меня, парня, сексуальные победы которого за несколько лет можно пересчитать по пальцам. Интересно, можно ли найти человека менее компетентного в дайной области? Так неужели она действительно ожидала, что я изреку какую-нибудь пророческую мудрость?
