Что касается жителей остальных городов — в России либо за границей, — проще всего встречаться в книжном магазине, где вы приобрели «Квартал». Таких книжных магазинов по определению немного. Вот там и встречайтесь.
Ровно в 15:30 осуществите то, что на современном языке пошло называется флешмобом, но в действительности всегда называлось синхронизацией.
Вырываем из книги предыдующую страницу.
Вырвали?
Поджигаем.
Если дождь, все равно поджигаем. Пусть сгорит, хоть и не с первой попытки.
После этого быстро уходим из парка.
Жителям других городов поджигать возле магазина, ни в коем случае не в нем.
Дома ровно в 21:00 прочесть вслух стихотворение, напечатанное на обороте.
Ничего особенного вам про это стихотворение знать не надо, написал его давно умерший поэт в память о юноше, который погиб, спасая других. Юношу мало кто помнит, поэта почти никто не помнит, а стихотворение я помню, в нем есть нечто заклинательное, и вот мы пытаемся не обессмертить, конечно, но вспомнить двух хороших людей, никогда друг друга не видевших, но тоже входивших в тайное общество.
Вообще, если что и стоит делать на свете, то исключительно входить в тайное общество.
ПО-НАД ПРИПЯТЬЮ-РЕКОЙ
ЛЕТИТ ПТИЧКА-НЕВЕЛИЧКА
В КЛЮВЕ ЯГОДУ НЕСЕТ
ТЫ ЛЕТИ СЕБЕ ЛЕТИ
ДЕНЬ ОБГОНИШЬ НОЧЬ ДОГОНИШЬ
СОЛНЦЕ ВСТРЕТИШЬ НА ПУТИ
НЕ ПЕЧАЛЬСЯ НЕ ГРУСТИ
ЕСЛИ ЯГОДУ УРОНИШЬ
СТАНЕТ ДЕРЕВО РАСТИ
15 сентября
Сегодня мы демиург, в незначительном масштабе, но все же.
У вас есть одинокий приятель примерно ваших лет — плюс-минус год, человек неприспособленный, возможно, что и аутичный, до сих пор не женатый, компьютерный или технический гений, регулярно жалующийся вам на неустроенность, но тут же, в порядке самоутешения, принимающийся убеждать вас и себя, что все у него отлично. И есть у вас подруга, младше вас десятью или более годами, девочка — свой парень, такая в брезентовых штанах, туристка или самодеятельный автор, или бывает еще спортивный инструктор. Надежная — страсть, доброжелательная до крайности, но толстая, или веснушчатая, или неловкая, но, в общем, тоже неустроенная. Не девственница, конечно, но что-то там не очень хорошо, тоже одиноко. Или быстро согреваются у нее и бросают, или вообще проходят мимо. Есть женщины, говорящие при расставании что-то вроде: «Хороший ты мужик, но не орел». Таких женщин надо наказывать, не убивать, а наказывать долгой иссушающей старостью, и Бог это всегда делает, можете проследить. Я знаю, что говорю. Откуда знаю? Подумайте. Так вот, есть и мужчины, говорящие что-то вроде: «Хороший ты парень, Галка», или типа: «Если б я не был женат!», или: «Знаешь, Галка, вот ты жалеешь, а мужчине, может быть, иногда не надо, чтобы его жалели». Говорящие так — хуже всех, они вообще будут ползать в своей блевотине. Если вы когда-нибудь в жизни говорили подобное, вам не поможет никакой «Квартал», серьезно говорю. Продолжайте, конечно, милосердие Божье бесконечно, но шансы скромны.
И вот вам надо их познакомить, этих двоих, и завтра вы будете их знакомить. Назначьте встречу на завтра, потому что сегодня они могут не успеть, у них планы. У одиноких людей редко бывают планы, но именно поэтому на любое предложение они сначала говорят: «Я занят». Надо осторожно. Лучше, если вы дадите им повод вас пожалеть. Например: я болен, некому сходить за продуктами. Но это цинично. Можно иначе: у меня праздник, не с кем отметить. Это такой праздник, что его можно отмечать только с самыми близкими людьми. Это вы говорите каждому из них поврозь, не предупреждая о наличии другого.
Позвали? Завтра они могут? Прекрасно. Подчеркните, что надо именно завтра, переносить нельзя. Предупредить за день — вполне по-джентльменски. Дальше начинайте готовиться. Изобретайте историю, выдумывайте повод. Радостный повод лучше — тогда, на обоюдном отталкивании от него, в общем раздражении от вашей радости они быстрее сблизятся. Но что, если они действительно хорошие люди? Что, если ваша радость их обрадует? Тогда празднуйте что-нибудь нейтральное, например, двадцатилетие профессиональной деятельности. Словом, выдумайте такую историю, чтобы завтра, в первый момент встречи, было о чем говорить. Нужно занять первые полчаса, а там пойдет. Не бойтесь подставиться, стать мишенью для острот. Помните: завтра мы собираем людей не для вас, а для них.
Зачем мы это делаем? Чтобы проверить степень своей демиургичности. Это важнейший критерий для свободного человека: можем мы устраивать чужие судьбы или нет?
Сегодня вы больше ничего не делаете, только готовитесь. Закупаете угощение. Есть вариант встретиться в кафе, но тогда надо выбрать хорошо знакомое кафе с интимной обстановкой. Кино не канает. Помните, они должны поговорить. Они должны уйти с сильным взаимным интересом — лучше бы вместе. Подумайте как следует, что предпринять. Какие их черты выявить завтра наиболее выпукло, чтобы они почувствовали взаимный интерес? Постарайтесь сделать вид, что встреча получилась сама собой — типа девушку вы приглашали, а друг зашел просто так и по другому поводу. Короче, выкручивайтесь, чтобы они только не заподозрили никакой нарочитости.
Хорошо организовать блюдо, требующее совместных усилий, коллективного открывания или группового приготовления. Старайтесь их сблизить, все эти жалкие усилия непременно сработают, ибо самый грубый метод — всегда верный. Не перетончите. Помните: никакого третьего, в смысле четвертого, считая вас. Вы должны взаимодействовать только втроем, но так, чтобы ни секунды не скучать. Учти те, чем больше смешных неловкостей, тем лучше: спонтанность и естественность прежде всего. И знайте: если бы вам даже пришлось пукнуть, чтобы их сблизить, — можно пойти даже на это. Не худший ход, между прочим. Но помните: лучше всего срабатывает серьезность. Вам нужен их совет или их помощь. Предлог должен быть как можно более органичен. Помимо юбилея это может быть ссора с девушкой (юношей), встреча с девушкой (юношей), решение вопроса об эмиграции, давно вас соблазняющей, и т. д.
И вот они пришли к вам. И если вы хорошо выбрали предлог, то они начинают наперебой вас утешать (и на этом, может быть, отчасти даже сближаются), а если вы хорошо выбрали блюдо — то они, имеющие прекрасные познания в кулинарии благодаря одинокой своей жизни, начинают с шумом и преувеличенным хохотом его готовить либо разогревать, и с каждым взрывом смеха, с каждой новой забавной неловкостью, с каждым их даже, пожалуй, биографическим либо поведенческим совпадением вы всё острее чувствуете: да, да!
Да, ничего не получается.
И это не потому, что вы не демиург, а потому, что ничего нельзя сделать.
Это надо почувствовать. Это очень важное чувство — беспомощность Бога. Потому что если бы мы не мешали, он давно бы все сделал, как надо, но вот беда — мы не хотим, не стыкуемся. То ли потому, что мы разные, то ли потому, что отвергаем помощь и втайне храним независимость, — но никак не получается устроить нашу судьбу извне, мы все можем сделать только изнутри. Не бессилие, нет, но именно беспомощность. Гоните-ка их в шею обоих, сославшись на плохое самочувствие. Без вас, может быть, что-нибудь и получится.
