Игорек покачал головой и сказал буднично и просто:
— Сейчас в форточку полезем. Готовься.
Я кивнула:
— Полезем! Игорь… А может, не надо?.. Не очень как-то…
— Ну, в общем-то, конечно, не очень, — согласился он и, ловко забравшись на подоконник, открыл с той стороны все окно. — Не шлепнись, тут что-то мокро на полу.
Я ожидала, что сейчас проснется и закричит, видя двух незнакомых людей в своей комнате, какая-нибудь бабуся, или залает собака, или выскочит, мерцая зелеными глазами, кошка и зашипит…
Но, к моему удивлению, никто ничем не замерцал, не залаял и не проснулся. Если кто и спал в соседней комнате (что вполне могло быть, потому что моя мама, например, благополучно проспала весь ураган), то мы с Игорьком так этого и не узнали. Он аккуратно провел меня в темноте чужой квартиры к входной двери, тихо ее открыл и так же беззвучно захлопнул.
— У тебя есть телефон? — спросил Игорь и слегка подтолкнул меня к лестнице, потому что я остановилась, собираясь отдышаться.
— Есть, сейчас дам. — Я полезла в сумку, висевшую у него на спине. — Где-то у меня была ручка…
— Зачем мне твоя ручка? — удивился Игорек. — Я свой мобильный не взял. А мне бы надо Димычу позвонить, чтобы он вернулся на старое место.
— Откуда мы по большому кругу поехали? — догадалась я.
— Точно. — Игорек почему-то внимательно посмотрел на меня и достал мои ключи. — Сама откроешь?
— Верхний два раза длинным ключом, — попросила я, чувствуя, как радость моя от борьбы со стихией быстро убывает, а прибывают усталость и ужас. У меня был открыт балкон. Валились деревья. У окна стоит мой драгоценный компьютер, не так давно приобретенный, а в нем — так много того, что повторить невозможно, если это случайно пропадет. И если на него упала балконная дверь или даже огромное стекло…
Повезло, что окна были открыты, а то бы все стекла повыбивало. — Игорь окинул взглядом мою небольшую квартиру, в которой все на удивление оказалось цело. — На компьютере играешь? — сочувственно спросил он.
— Нет, времени нет на это. Я пишу там… разное…
— Это хорошо, — улыбнулся Игорь и оглядел меня: — Смотри-ка, на тебе ни одной царапины… И синяк какой красивый, на бабочку похож… — Он подул в молчащую трубку телефона и несколько раз нажал на рычаг. — Да, телефон, видно, оборвало… Ну ладно. Можно руки помыть? Мобильного нет, да? — спросил он, глядя на меня в зеркало над раковиной.
Я покачала головой. Игорь помыл руки и затер слегка грязь на своих светлых штанах. Я предложила ему еще помыть ботинки, но он отказался:
— Теперь их только выбрасывать.
— Вы не могли бы потом моей маме позвонить, что я жива и дома? — попросила я его и дала мамин строгинский телефон. Как выяснилось, напрасно, потому что мама все равно к телефону не подошла. Кто ночью звонить-то может?
Игорь аккуратно сложил вчетверо бумажку с маминым телефоном.
— Спасибо вам, Игорь, — стала наконец приходить в себя я.
— Пожалуйста, барышня, — ответил Игорек и улыбнулся.
Я не поняла, старше он меня или моложе. Пока я ему светила фонариком в ванной, я разглядела, что он, как и первый мой спаситель, симпатичный, что у него светлые волосы, прямой короткий нос, красивые, как будто нарисованные губы и веселые, не очень юные глаза. Если бы я была режиссером, то вполне могла бы поручить ему сыграть благородного спасителя одинокой девушки, попавшей в страшную бурю.
Он убрал бумажку, кивнул мне и пошел к лестнице, а там обернулся.
— Как вас зовут?
— Наташа, — ответила я.
— Дура ты, а не Наташа, — заметил, откуда ни возьмись, мой внутренний голос, трусливо молчавший во время борьбы со стихией. Хотя вообще-то он не любит посторонних командиров, но тут, видимо, пришлось смириться.
— Давай разборки потом? — предложила я, потому что как раз в это время Игорек еще раз улыбнулся мне и сказал:
— До свиданья, Наташа!
Он спустился еще на несколько ступенек и добавил:
— Я в соседнем доме живу. По вечерам часто гуляю с собакой. У вас нет собаки?..
Утро наступило как-то очень быстро. Часа в четыре приехала аварийная команда и стала расчищать завалы вокруг дома. К этому времени внизу уже собралась приличная толпа наших жильцов, которые пришли домой, когда стих ураган, а в дом так и не смогли попасть. Жильцы всю ночь хохотали и ходили друг к другу в гости из машины в машину.
Когда только начало рассветать, я поняла, что живу теперь на пустыре. Около моего дома не осталось ни одного дерева. Ни огромных берез, ни рябин, ни крепких дубков и кленов, ни гордости нашего двора — голубых елок, нарядных и пушистых в любое время года…
Часов в семь утра, когда мне надоело смотреть на спасательную команду, быстро и энергично убиравшую остатки деревьев, мой внутренний голос решил меня поддеть.
— Не пора ли Комарову позвонить? Рассказать ему про ураган, про бескорыстных спасателей и про пустырь вокруг дома? Поныть: «Мне было так страшно…»? Заинтриговать: «А спасатели такие смелые и красивые были… и не в рваных портках, а на сверкающем джипе»? А, как?
— А кто это — Комаров? — смело спросила я.
— Поздравляю, гражданочка, соврамши! — торжествующе заключил внутренний голос, подталкивая меня к только что заработавшему телефону.
— Соврамши, конечно, — грустно согласилась я, набирая номер комаровского пейджера. Мне кажется, что он последний в Москве не расстается с пейджером. Из-за меня — чтобы я имела возможность сказать ему все плохое в письменном виде, а также по сто раз повторять все хорошее…
— Доброе утро, девушка, будьте добры для абонента 49-82: «Я пошла гулять с чужой собакой. У меня всю ночь не работал телефон. Ураганом снесло березу, на которой долго висела красная косынка, та, что ты привез мне из Турции. Помнишь? Я тебя очень любила, Комаров, очень. Как теперь жить на пустыре — не знаю». Без подписи, пожалуйста.
— Повторить сообщение два раза? — любезно спросила меня девушка.
— Говори — три! — захихикал внутренний голос. — Говори — три!..
— Н-нет, — ответила я. — Не надо повторять. И, знаете, наверное, не надо этого сообщения.
Мне показалось, что девушка улыбается в трубку.
— А что, правда березу снесло? — поинтересовалась она.
— Правда. Вырвало с корнем.
— Зато теперь светлее, наверно, стало?
— Наверно, — неуверенно согласилась я, повесила трубку и выглянула в окно.
Вокруг моего дома спасательная команда дружно отпиливала самые большие ветки на поваленных деревьях, и уже образовался просвет, в который можно было пробраться к подъезду. Я вернулась к компьютеру, открыла папку «Прощальные письма» и написала:
