Денис увидел, как выехала из дворика Алена. Ну что, поехать за ней, адрес новый узнать?.. Да, наверное… Или… нет, не сейчас. К тому же адрес наверняка можно узнать и как-то по-другому. Он медленно тронулся с места и тут же услышал, как кто-то коротко посигналил ему, поторапливая. Ну да, Тверская. Плотный поток машин даже вечером, за рулем уж никак не помечтаешь…
Денис сосредоточился на дороге, через несколько минут включил диск с песней Алены и тут же выключил его. Нет, на сегодня хватит песен и музыки. Он сегодня увидел совсем другую, незнакомую ему женщину. Прекрасную и… даже слишком прекрасную. И к ней прийти ему будет еще сложнее.
Глава 22
Наступила зима. В декабре выпало так много снега, что снегоуборочные машины ездили строем по улице, сметая снег в огромные сугробы по обочинам дороги. Данила в эту зиму открыл для себя, что с ледяной горки можно кататься не только обычным способом, на ледянке, но и на животе, на ногах, паровозиком с другом или с мамой и просто кубарем.
С утра в воскресенье мальчик рвался на улицу, едва открыв глаза. После завтрака Алена разбирала ноты, пытаясь найти романс, который она пела еще в институте. Данила уже несколько раз спрашивал, высовываясь из своей комнаты:
— Мам, ты скоро? А то солнце зайдет!
— Сейчас, Даня! Не могу найти одни ноты… Заодно хочу выбросить ненужное.
— А мы вообще до вечера гулять выйдем?
— До завтрашнего — обязательно!
Данила засмеялся и подошел к ней.
— Хочешь помогу?
— Давай, тут вот целую кучу надо запихнуть в пакет. Отнесем к помойке, рядом положим. А то завтра мне уже жалко будет.
Они стали вместе укладывать старые ноты в пакеты. И в это время раздался звонок домофона. Алена встала, заметив на ходу Даниле:
— Петьке твоему, наверно, уже неймется! — Она сняла трубку: — Да?
Сначала ей никто не ответил. Она решила, что кто-то ошибся или просто балуются мальчишки, хотела повесить трубку домофона на место и вдруг услышала, как снизу негромко сказали:
— Алена… Можно мне войти?
— А… кто это?
— Это я, Алена.
Алена замерла, не в силах произнести ни слова. Этого не могло быть. Ей, конечно, просто показалось. Но она бы никогда этот голос не спутала…
— Алена…
Алена молча нажала на кнопку домофона, открывающую дверь в подъезд, и встала у входной двери, прислонившись к ней спиной.
— Даня, подойти ко мне, пожалуйста.
— Иду, мам! Это кто пришел?
— Сейчас…
Данила подбежал к ней, услышав, что она говорит не своим голосом.
— Мам, тебе плохо?
— Нет, нет, сынок… Просто… мне показалось… Даня… Господи…
Раздался звонок в дверь. Алена посмотрела в глазок.
— Даня… Пойди, пожалуйста, в свою комнату.
— Почему? Там кто?
— Даня. Иди, пожалуйста.
Данила посмотрел на нее, обиженно повернулся и отправился к себе.
— Нет, иди сюда. Все равно уже. Иди ко мне, малыш.
Она глубоко вздохнула, подняла голову и открыла дверь.
Алена увидела, что у лифта стоит корзина цветов и пакеты. Она молча смотрела на Дениса, и он тоже молчал, не переступая порога.
— Ты… Мы думали, что ты…
— Мам, это же он, да? — звонко подхватил Данила. — Тот человек из парка? Который упал? А ты сказала, что он умер!
Алена несколько раз кивнула и только потом ответила:
— Да.
Денис расстегнул все пуговицы на своем коротком пальто, снял шарф, сложил его вдвое, покрутил в руках, расправил снова, набросил на шею и наконец заговорил:
— Я… все эти годы… думал… Я искал тебя, Алена… сначала… А потом… Прости меня… Если сможешь… Прости когда-нибудь…
Алена, постепенно приходя в себя, внимательно посмотрела на Дениса.
— Вот, это вам, если возьмете… — Денис кивнул на пакеты и цветы.
— Нет! Не возьмем! — неожиданно вступил Данила. — Вы кто? Жених?
— Э-э-э… — Денис не сразу нашелся, что ответить. — Да. Ты прав, наверно. Жених.
Алена обняла Данилу и примирительно сказала:
— Так, друзья…
Данила попытался вырваться и настойчиво продолжил:
— Нам женихи никакие не нужны! У нас и так все есть!
— Данюша, погоди, малыш. Ну… Хорошо, Денис, входи. Даня, это не жених, это… — Алена долго смотрела то на одного, то на другого. Оба замерли в ожидании. — Дай мне руку, малыш. Это… Денис, может быть, ты сам скажешь?
Денис кивнул и продолжал молчать, глядя на них обоих. Алена вздохнула, взяла Даню на руки и, крепко прижав его голову к своей щеке, сказала:
— Денис… познакомься: это — Даня Ведерников. Он… весит восемнадцать килограммов, замечательно рисует и очень любит наблюдать за жуками и божьими коровками, может рассказать совершенно необыкновенные вещи про их жизнь, да, малыш? — Мальчик кивнул, исподлобья глядя на Дениса. — Даня, а это Денис Турчанец. Он… — Алена почувствовала, как замер у ее щеки сын. — Это твой папа. Он… не разбился, оказывается. То есть разбился, но не погиб. Да, Денис? Я этого не знала. И… и просто не узнала его в парке… Но он меня узнал… Он очень изменился, и я тоже. Правда, Денис?
— Правда.
— Он, оказывается, жив. И не погиб, и в парке тогда… не умер. И нас наконец нашел. Все эти годы искал. Видишь, он говорит, что тебя искал…
Денис с благодарностью смотрел на Алену, пока она говорила.
— Я… занесу цветы и там… всякое… игрушки…
Алена кивнула и спустила Данилу с рук:
— Все, слезай, ты хоть и не ешь ничего, но все равно тяжелый…
— Алена… — Денис даже не думал, что это будет так сложно. — Я был на твоем концерте… месяц назад…
Денис поставил перед Аленой корзину с белыми и оранжевыми цветами.
— Понравилось? На концерте?
— Очень, — искренне ответил Денис.
— Денис. Я… теперь другая. У меня — сын.
— И… у меня… — Денис потянулся к Дане, чтобы дотронуться до его головы, но тот отстранился от него.
— Ну, в общем — да, — кивнула Алена.
— Я уже читать умею! Я сам научился! — Данила обхватил Алену за ноги и так стоял, глядя на Дениса.
— Это правда, очень быстро, за месяц-два, — улыбнулась Алена. — Буквы-то он с трех лет знает… Еще плохо разговаривал, а ходил за мной и спрашивал: «Мам, какая это бука?» — Она потрепала мальчика по волосам. — Помнишь, грамотей? «Мэ — мама, вэ — вобот! Пэ — палка, е — ека!» То есть река…
