Умная Варя не спросила: «А дядя Женя?» Она посмотрела на меня, я пожала плечами.
— А как вы узнали, что мы без машины?
Толя Виноградов весело посмотрел на меня.
— Разведка боем. Еще секунду назад не был уверен.
Я беспокоилась, что обидится Женя, но он только дружелюбно махнул рукой:
— Прекрасно! А то я слова бубнить буду, повторить надо перед спектаклем — диск ставлю с репликами партнеров. Это премьера, кстати, ты пришла бы… Сляпали, правда, за три недели, но по-моему очень симпатично получилось.
— Не сомневаюсь. Обязательно придем, Женя. Спасибо, все было прекрасно.
— Ну не всё… — Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку, но возле губ. Со стороны могло показаться, что мы целуемся. Наверно, так он целуется на сцене.
— Сценический поцелуй, да, Женька?
— Ага, а вот… — Он все-таки чуть оглянулся, Толя как раз отошел с кем-то попрощаться. — Вот киношный… — Теперь уже он поцеловал меня по-настоящему. — Приезжайте еще. Ладно?
— Конечно. — Я порадовалась, что не накрасила губы липкой светлой помадой, а только чуть мазнула из Вариной баночки клубничным блеском.
— М-м… — Женька почмокал губами. — Клубничный десерт…
В машине Толи Виноградова мы сели с Варей, как привыкли, на заднее сиденье.
— А нельзя ли маме сесть вперед? Варя пристегнута ведь? И не боится сидеть одна, правда? — Он обернулся и смотрел на нас.
Я быстро взглянула на Варьку. Она, похоже, растерялась. Мы обе молчали.
— Понятно.
— Мы так привыкли…
— Хорошо, просто я хотел… — Толя нажал на кнопку, и из перегородки между двумя передними креслами выехал небольшой экран, рядом с ним был вставлен пульт. — Посмотри…
— Мультики? — Варькины глаза загорелись, но не так чтобы очень.
— Можно и мультики, можно и поиграть… У меня есть одна забавная игра… вполне детская…
— Спасибо, я не люблю игры. А книжки у вас нет?
— Варя…
Варя посмотрела на меня и отвернулась. Она, оказывается, умеет говорить «нет».
Толя Виноградов улыбнулся:
— Хорошо, поехали.
Я осталась сзади, с Варей, прошептав ей на ухо:
— Ты напрасно ревнуешь.
Варя помотала головой, посмотрела мне в глаза и крепко прижалась ко мне.
— Мы всегда вместе, так сложилась жизнь, — я вздохнула. — У нас две бабушки. Но у обеих своя жизнь. И у… других родственников — тоже.
— А дедушка есть? — спросил Толя.
Варька вздрогнула.
— Есть, двое, — быстро ответила я. — Одному сорок с небольшим, другой из комнаты не выходит.
— Болеет?
— Нет, — вздохнула я, крепко держа Варю. — Нас не любит.
— Гм… — Толя постарался поймать мой взгляд в зеркальце заднего вида. — Варюша, а… ты с мальчиками дружишь?
— Иногда, но у них другие игры. Мальчишки — совсем другие люди.
— Это тебе мама сказала? — Толя Виноградов улыбнулся.
— Да, — Варя чуть нахмурилась.
— Она совершенно правильно сказала. А… книги ты какие читаешь?
— Всякие.
Он даже на секунду обернулся, чтобы посмотреть на суровую Варьку Я сама редко видела свою Варю в таком настороженном состоянии. Надо сказать, что нашу внезапно вспыхнувшую дружбу с Женей она восприняла как нечто само собой разумеющееся. Здесь же…
— А какие любишь?
Похоже, Толя оказался готов к такой реакции. Не в первый раз, что ли? — пронеслась у меня в голове ревнивая мысль…
— Мэри Поппинс люблю, еще про Тутту Карлссон и Людвига Четырнадцатого, Пеппи Длинный чулок… у меня много книг. Еще мамины сказки люблю… про Гнома.
— А мама пишет сказки? — Толя как будто не очень удивился.
— Нет, просто рассказываю их Варе перед сном.
— А мне, Варюша, никто не рассказывает сказки перед сном, представляешь? Уже очень-очень много лет.
— А вы своим детям рассказывайте, — ответила Варька-ревнивица.
— Между вами не пролезть, но это так прекрасно, что… — он улыбнулся и посмотрел на нас в зеркальце.
— Варя, не о чем страдать, — тихо сказала я.
Она взяла мою руку в обе ручонки и еще положила на нее голову.
Я все думала, не сказать ли Толе: «Если вы позвоните мне вечером, я и вам расскажу сказку…» Думала-думала и не сказала.
Глава 11
Адвокат Игорь Савельев оделся слишком импозантно для процесса в районном суде, так мне показалось. Ни прессы, ни телевидения не было. Кстати, а почему? Подумала я и улыбнулась про себя. Как потом оказалось, улыбалась я совершенно напрасно.
В «зале» суда, который оказался всего лишь небольшой комнатой с двумя рядами откидных стульев, уже сидели двое — Гарри Савкин и его мать. Мы с Игорем сели как можно дальше от них.
Гарик был одет в яркий твидовый пиджак, явно с чужого плеча. Мне он показался очень знакомым, этот пиджак. Когда Гарик полуобернулся к нам, я увидела кокарду со знаком лондонского клуба «D.D.R.» — маленький выстроченный тускло-золотыми нитками селезень в коричневой шапочке с козырьком. Это был пиджак моего отчима, который он как-то получил в подарок, когда сто лет назад выступал на концерте в этом клубе. Отчим до всех своих удачных и неудачных афер был неплохим пианистом. Пиджак он подарил Гарику вместе со множеством других своих вещей — хороших, добротных и совершенно не подходящих Савкину. Отчим любил дарить не очень нужные уже ему вещи хорошим, верным людям.
Интересно, мне не казалось, что мама ревнует меня к отчиму. Скорей всего, я просто не понимала. Ведь мама так стремилась, чтобы я жила отдельно.
Зря Гарик надел сегодня пиджак отчима. Вся ненависть к прохиндею Савкину, какую только могла вместить моя душа, сейчас поднялась, и мне даже стало нехорошо. Я достала потихоньку пузырек с нашатырем, которым пользовалась сейчас чаще, чем сотовым телефоном, намочила кончик носового платка и протерла им виски.
В зал-комнату суда вошла молодая секретарь с объемной папкой, в которой, очевидно, лежали документы по нашему «делу». Савкин приободрился, провел слегка дрожащей рукой по курчавым седеющим проплешинам и громко сказал, чуть привстав:
— Здравствуйте!
Секретарша улыбнулась ему и объявила, глядя, как открывается дверь сбоку:
— Встать, суд идет!
В зал впрыгнула и посеменила, отчаянно стуча каблучками-рюмочками, маленькая тетенька с огромным кремовым бантом в мелкий горошек под самым подбородком. Длинная клетчатая оборка на ее юбке лихо развевалась во время ходьбы. Сама юбка в зеленый цветочек плотно обтягивала мясистые бедра бодрой тетеньки. Она встала за стол и зорко обвела всех, кто был в зале заседания.
