– Дикую физическую боль. А еще моральную
оттого, что рядом со мной сидит такая красивая девушка, а я даже не могу се
отблагодарить как следует!
– Я в твоей благодарности не нуждаюсь!
Слушай, зачем ты так много пьешь?
– А иначе я боль не заглушу. У тебя же
нет ничего обезболивающего…
– Ой, у меня все из головы вылетело!
Нужно было с собой взять хотя бы анальгин. И почему я не додумалась? –
Посмотрев на остатки водки, я взяла бутылку и сделала несколько глотков. –
Это чтобы нервы хоть немного успокоить. Меня всю колотит. Я кровищи боюсь ужас
как!
– А ты красивая, – улыбнулся
Эдуард. – У тебя хорошая семейная жизнь?
– Нормальная, – пожала я
плечами. – Разве семейная жизнь бывает хорошей? По-моему, она у всех
обыкновенная. У одних лучше, у других хуже, а так – отличий никаких. Мужа
своего я люблю, скучаю, когда он уезжает надолго. Часто впадаю в состояние
депрессии. Такое у всех женщин бывает, как бы они ни хорохорились. Вот Пашка мой
уехал, а мне хоть волком вой. Ладно бы я хоть дома жила, а мне ведено тут
торчать, пока мой муж не вернется… – Неожиданно я устыдилась того, что
сижу в кустах и изливаю душу совершенно незнакомому человеку. Поправив волосы,
я опустила глаза и тихо проговорила:
– Ну, мне пора. Желаю тебе удачно
выбраться отсюда и больше не попадать в такие скверные ситуации.
– Я могу попросить тебя о последнем
одолжении? – прошептал Эдуард.
– Да, конечно.
– Поцелуй меня на прощание…
Услышав это, я покраснела.
– Я тебя обидел?
– Нет, но с незнакомыми мужчинами не
целуюсь, – прошептала я, машинально отметив про себя, как все-таки красив
этот незнакомец.
– Вот как? – сделав усилие, Эдуард
приблизился ко мне и сел рядом. То ли выпитая водка дала мне в голову, то ли
взыграла обида на Пашку, который вовсе не отличался пуританскими взглядами на
отношения с другими женщинами, но я подняла голову и коснулась губами его губ.
Эдуард вздрогнул и прижал меня к себе. Горячая рука расстегнула кофточку и
стала умело ласкать вмиг затвердевшие соски. Сказочная, волшебная ночь…
– Ах ты шлюха! Так-то ты своего Пашку
дожидаешься! Оставила ребенка одного, взяла бутылку водки и пошла к своему
кобелю!!! – вернул меня на грешную землю знакомый голос. Отпрянув от
Эдика, я увидела Дога. Он, извергая проклятия, с ненавистью смотрел на меня:
– Я чувствовал что-то неладное. Я знал,
что ты в одиночку пить не будешь! Я никогда не одобрял Пашкин выбор! Я знал,
что ты шлюха подзаборная! Я уже давно хотел тебя отодрать, да боялся, что ты
Пашке расскажешь. Теперь вижу, что напрасно боялся. Ты тут и без меня направо и
налево развлекаешься. А еще фифочку из себя строишь!
Затем Дог перевел взгляд на Эдика и сделал
свирепое лицо.
– А ты, хрен моржовый, как сюда попал?
Вместо ответа раздался глухой щелчок, и Дог
упал. На лбу его появилась небольшая, словно нарисованная, дырочка, из которой
струйкой потекла кровь.
– Ты зачем его убил? – осипшим
голосом спросила я.
– Не переживай, пистолет с глушителем,
шума не было, – равнодушно ответил Эдуард.
– Зачем ты это сделал? – повторила я
свой вопрос.
– Как это зачем?
– Зачем ты его убил?! Кто тебе дал право
стрелять? Ты же мне обещал, что никого из наших и пальцем не тронешь!
– Катя, если бы я его не убил, он бы убил
нас.
Правда, не знаю, как тебя, но меня бы он убил
точно. Потом бы он рассказал твоему мужу, что видел тебя с посторонним
мужчиной. Неужели ты этого хотела?
– Но ведь он друг моего мужа!
– В бандах друзей не бывает. Он товарищ
твоего мужа. У меня не было другого выхода.
Я положила голову на колени и громко
заплакала. Эдуард поднял руку и провел по моим волосам.
– Да успокойся ты, Катька! Все нормально.
Ничего не было.
– Да, не было! А что будет, когда его
найдут? – Приподняв голову, я посмотрела на Дога. В то, что он мертв,
верить не хотелось. – Господи, и какого черта он сюда приперся?! Кадрил бы
свою официантку дальше, так ведь нет, понесся меня искать!
– Когда его найдут – похоронят
по-человечески. Меня, я надеюсь, к этому времени уже здесь не будет, а на тебя
никто и не подумает. Запомни одно: ты ничего не видела и ничего не знаешь. И не
вздумай откровенничать с мужем! Кроме нас, никто не должен знать!
– Послушай, – вдруг осенило
меня, – мне почему-то показалось, что Дог тебя узнал. Вы с ним что, были
знакомы?
– Конечно, он меня знает. Мы никогда не
пересекались по делам, но иногда встречались.
Смахнув слезы, я поднялась:
– Мне пора идти. У меня ребенок один
остался. Проснется, увидит, что мамы рядом нет, и испугается.
– Иди. Тебе нужно выспаться и привести
себя в порядок. Завтра все-таки муж приезжает.
– А ты?
– А я вздремну полчасика, а потом
попытаюсь встать и выбраться отсюда. Не вздумай пистолет брать! Он паленый. На
нем труп висит. Я его скину в воду.
Эдик протянул мне руку в надежде пожать мою,
но я проигнорировала его жест.
– Ты что, будешь спать рядом с трупом?
– А почему бы и нет? Мертвых не надо
бояться, Катя, надо бояться живых. Мне придется снять с него рубашку, а то ведь
моя разорвана. Думаю, он не обидится. Она ему теперь без надобности.
– Ты хочешь снять одежду с трупа и надеть
на себя?!
– Я же тебе сказал, что мертвых бояться
нет нужды. Как я, по-твоему, без рубашки пойду, да еще с перевязанной грудью?
Слышь, Кать, помоги мне с него рубашку снять, мне надо силы экономить! –
Голос Эдуарда прозвучал насмешливо.
– Да ты с ума сошел! Я к нему в жизни не
притронусь…
– Ладно, сам справлюсь…
Перешагнув через мертвого Дога, я замялась.
Что-то мешало мне уйти.
– Приятно было познакомиться, –
улыбнулся Эдуард. Улыбка получилась неестественной, видно было, что он
нервничает не меньше моего, просто тщательно это скрывает. – Не забудь,
что за мной ресторан. Может, телефончик оставишь?
– Какой, к черту, телефончик? Я замужем,
да и ты, кажется, не свободен, многодетный отец!
