А вот может ли она ручаться, что ФБР ее не покупает? Эти старые грехи и прежние расходы, их точно простят и спишут?
Уж не хотят ли сделать из Даны Скалли подсадную утку для Фокса Малдера?
СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ
9 ЯНВАРЯ
Еще только начало смеркаться, когда Дана Скалли на белом «таурусе» ехала по двухполосному хайвею, пролегающему через снежный ландшафт, который так и просился на открытку. Но к тому времени, когда она съехала на немаркированную полосу, перегороженную металлическим шлагбаумом с облезлой краской, вся живописность уже вылиняла вместе с дневным светом.
Скалли вышла, не выключая мотора, подошла к шлагбауму и открыла его. Не удержалась, чтобы не оглянуться и не проверить, нет ли слежки. Отведя шлагбаум, вернулась в машину и чуть подала ее вперед. Снова вышла, на этот раз чтобы закрыть шлагбаум, протянуть руку и запереть, все время подозрительно оглядываясь — привычка, которая была у нее когда-то, но за несколько лет прошла.
Пока не появилась снова.
Скалли и ее «таурус» проехали по ухабистой и местами заснеженной дороге, в конце которой их поджидал мрачноватый низкий одноэтажный домик. Ничем не примечательный обшитый досками домишко мог бы показаться пустующим, если кое-где внутри не горел свет.
Но изнутри — когда она открыла дверь и вошла, поставив саквояж на стол, — вид был совсем не такой заброшенный, как снаружи. Уютное место, обжитое, и мебель либо секонд-хенд, либо так давно стоит, что на секонд-хенд похожа. Скалли сняла пальто из бежевого кашемира, оставшись в темно-синей шелковой блузке и сшитых на заказ брюках — слишком изысканный вид для столь скромного интерьера, но что делать, раз она здесь живет? Пальто она повесила в шкаф и прошла через небольшую гостиную в коридор и там открыла дверь.
Комнатка эта, бывшая спальня, напоминала ей тесный кабинет в глубоких внутренностях здания ФБР, где они с Фоксом Малдером работали когда-то над секретными материалами с грифом «Икс» — неразъясненные преступления и события, обозначенные этой буквой и сваленные в самый дальний угол бюрократической мусорной кучи, пока Малдер — молодой и рисковый агент из отдела насильственных преступлений — не проявил к ним интерес.
В этой запасной спальне маленького дощатого домика висели на стенах фотографии и газетные вырезки, иллюстрирующие разнообразнейшие необъясненные явления: НЛО, йети, озерные чудовища, маленькие зеленые человечки… даже на двери этой мусор и пена американской жизни, — вырезанный из газет и журналов или распечатанный из Интернета, — теории заговоров, внеземные цивилизации, предполагаемые сверхъестественные события. Это был кабинет, или гнездо, или логово человека поистине одержимого. Он сидел к ней спиной.
Она еще и войти не успела, как он спросил:
— Док, что стряслось?
— Малдер, ты стал слишком беспечен для человека, которого ищет ФБР. А если бы это была не я?
Фокс Малдер, беглец в сером свитере и джинсах, по-прежнему не повернулся, но она знала, что он делает: вырезает из газеты статью. Он был подписан на три десятка газет и журналов и держал для этой цели почтовый ящик в Ричмонде.
— У меня глаза на затылке, Скалли, — ответил он, продолжая работать ножницами.
Она сложила руки, прислонилась к косяку. Есть вещи, которые не меняются. Например, Малдер.
— «Auf einer wellenlange», как говорят немцы, — сказал он в своей суховатой, но жизнерадостной манере. — Прекогнитивное состояние, Скалли, часто путают с обыкновенной человеческой интуицией — о женской интуиции ты же слышала? — когда мозг воспринимает глубинную логику изменчивого мира без помощи рациональных рассуждений.
Она уставилась ему в спину, разинув рот. Что, теперь «глаза на затылке» — научно доказанное паранормальное явление? Бог мой, он снова готов взяться за свое. После всех этих лет — опять за свое.
— Моменты ясновидения, — продолжал он говорить, работая ножницами, — материализуются как полное осознание пространства и времени независимо от любой физической реальности.
Она покачала головой — сама себе. Можно подумать, Малдер хоть что-нибудь знает о «физической реальности».
Он аккуратно положил вырезку на стол, который казался заваленным, но таковым не был: система в его безумии. Впечатление создавала шелуха от семечек, переполнившая блюдо и ожидавшая выгрузки в мусорное ведро, где ее уже было полно.
Потом он повернулся К Скалли. Несмотря на нетронутую растительность на лице и сорок с чем-то лет, проведенных на этой планете, что-то было в его облике юношеское, к примеру, щенячьи карие глаза. И хотя он закопал себя здесь, в кабинете, на… сколько уже лет? — в нем все еще было видно все то же детское удивление перед чудом.
Хотя бы иногда.
Малдер поднял палец, продолжая свою лекцию:
— Такие минуты ясности могут материализоваться вот точно как ты сейчас. Хотя если бы ты действительно «материализовалась», ты бы быстренько дематериализовалась.
Она подняла вверх руки и вскинула брови.
Видишь? Я еще здесь.
Искры в глазах Малдера слегка потухли.
— Но кто ж сейчас в эту ерунду верит?
Будто в подтверждение своих слов, он встал и подошел к стене приколоть вырезку, достаточно близко, чтобы Скалли прочла заголовок: «В ПРИНСТОНЕ ПОСЛЕ СОРОКА ЛЕТ ИЗУЧЕНИЯ ПАРАНОРМАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ ЗАКРЫВАЕТСЯ ЛАБОРАТОРИЯ ЭКСТРАСЕНСОРНОГО ВОСПРИЯТИЯ…» Нет, не на стену, а на плакат на стене, где изображено летающее блюдце над деревьями в синем небе, плакат, который украшал их кабинет в ФБР и который прочно связался для Скалли с ее напарником: «Я ХОЧУ ВЕРИТЬ».
Потрепанный плакат. Древняя история, а не боевой клич.
— Ты по-прежнему веришь, — сказала Скалли.
— Правда?
— Даже если нет… очевидно, в ФБР кто-то верит.
Из дебрей его бороды выглянула полуулыбка. Но тут же исчезла, когда он пригляделся к серьезному лицу Скалли.
— У меня сегодня в больнице был посетитель.
Он недобро прищурился:
— Не нравится мне это.
— ФБР просит твоей помощи, Малдер. Чтобы найти пропавшего агента.
Тут у него глаза распахнулись очень широко.
— Скажи, что ты их послала далеко и надолго. Ты же не хуже меня знаешь, Скалли, что они спят и видят мои похороны.
Он вернулся к стулу и сел. Она подтащила соседний стул, тоже села и тронула его за руку.
— Они говорят, что все прощено, что с тебя снимут все обвинения, если ты поможешь раскрыть это дело.
Тут глаза у него вспыхнули:
— ФБР меня простит? А я его прощу, что меня отдали под суд по липовым обвинениям и пытались дискредитировать десять лет моей работы? Нашей работы.
— Малдер…
