откажете, ни слова от меня не добьетесь.
Иван Никифорович встал и пошел к двери.
//-- * * * --//
Не знаю, каким образом шефу удалось выполнить невыполнимое, кого он просил об услуге
и как потом будет за нее расплачиваться, но через несколько часов Арину в сопровождении
конвоя отправили на самолете на зону, где сидел Молоков. Вернувшись назад, она опять
очутилась в нашей комнате для допросов.
– Получила, чего хотела? Теперь выкладывай, где Лора! – приказал Иван Никифорович.
Арина криво улыбнулась.
– Это наш последний разговор. Татьяна, вы на редкость сообразительны. И то, что не сразу
разобрались в деле, не говорит о вашей глупости, просто у вас был достойный соперник. Я
имею в виду себя. Если есть вопросы, задавайте, но сразу отмечу: все ваши умозаключения и
догадки верны.
– Отчего столько времени проходило между вашими преступлениями? – поинтересовалась
я. – Вы знали имена тех, кто украл деньги, раздобыть их адреса, я думаю, не составило труда.
Почему вы не сразу разобрались со всеми, кто приложил руку к деньгам вашего мужа? Зачем
было тянуть?
Обнорская поджала губы.
– Это очень личное, вас совершенно не касается.
– И все же отвечайте, – потребовала я.
Арина дернула плечом.
– Даты имели для меня огромное значение. Друзь, например, была отравлена в годовщину
нашего с Андреем знакомства. Пряхов получил свое в день, когда Андрюша впервые
признался мне в любви. Понятно? Я не хочу далее обсуждать эту тему, но повторю, для меня
эти даты были крайне важны.
– Почему вы, сидя со мной в машине на парковке, рассказали о помощи Варганова?
Неужели не понимали, что навлекаете подозрение на Георгия Павловича, столько
помогавшего вам? – тут же поинтересовалась я.
Арина рассмеялась:
– Танюша, когда Варганов предупредил меня о появлении в редакции члена особой
бригады, причем не простого сотрудника, а руководительницы, я сразу поняла: каким-то
образом ищейки напали на мой след. И подумала: очень удачно, что это случилось только
сейчас, когда все дела завершены и осталось лишь отправить на тот свет Фонареву. В
моих-то планах было раззвонить о ее преступлениях, очень хотелось замазать мерзавку, пусть бы о ней говорили как об убийце и сволочи. А Георгий уже был мне не нужен. Я
собиралась улететь в Париж, а оттуда – к сожалению, из Москвы прямого рейса в
Буэнос-Айрес нет – рвануть в Аргентину. В Россию намеревалась вернуться через пару лет.
Я не поверила своим ушам.
– Вернуться в Россию?
Обнорская кивнула:
– Да. А для чего, по-вашему, мне понадобились украденные мерзкими людишками
доллары, из-за которых моего мужа посадили? Не разграбь подлецы джип, Фонарев не донес
бы на Андрюшу. Мы сейчас с ним могли бы гулять с нашим ребенком по Кипру. Я хотела
освободить Молокова. Имея приличную сумму, можно и не такое провернуть. А Георгия
следовало наказать! Не обрати вы внимания на мои слова о помощи мне Варганова, я бы вам
перед отлетом имейл отправила с подробностями о следователе.
– В чем же он провинился? Ведь так верно служил и Молокову, и вам? – не поняла я.
Арина сжала кулаки.
– Георгий не вовремя уехал отдыхать в Египет, а из-за этого доносу Фонарева дали ход!
– Понятно, – пробормотала я. – А что должен был совершить Иван Никифорович? Вы, как
всегда изменив голос, позвонили ему и потребовали: «Сделай что не сделал».
– Верно, – кивнула Арина. – Я же не знала, что Лора – любовница начальника вашей
структуры. Сейчас объясню. То, что Олеся разбила фигурку, я поняла, лишь когда услышала
рассказ Ксении о скандале в лифте, а из музея пропала «Венера». А раньше я терялась в
догадках: почему «Инин» не подействовал на Селезневу. Мне пришлось колоть ей его.
– Колоть? – повторила я. – Делать укол?
Обнорская скорчила гримасу.
– Вы прямо как моя мама, к каждому слову придираетесь. «Инин» действует на все живые
организмы одинаково: возникают агрессия и ярость, затем сонливость, апатия и полное
послушание. Прекрасно помню, как отец рассказывал об этом матери после проведения
испытаний на людях.
– Отраву проверяли на людях? – остолбенела я.
Арина расхохоталась:
– Ваша наивность, учитывая место работы, трогает до слез. Дорогая, Олег Петрович
работал на спецслужбы. Да, яд тестировали на, как он говорил, «разумном материале». Но не
будем углубляться в ненужные подробности. «Инин» существовал в двух видах – для
инъекций и для вдыхания. Как действует второй яд, вы знаете. А первый работает иначе: после укола проходит всего минута, и наступает стадия полного послушания. Нет ни
агрессии, ни ярости, ни апатии, вы сразу получаете абсолютно покорное существо, которое
идет куда велено и честно отвечает на любые вопросы.
– Зачем тогда понадобилась история с фигурками? – буркнул Иван Никифорович. – Можно
было уколоть жертву, допустим, в магазине, подождать чуток и увести.
– К сожалению, «Инина» для инъекций всего две дозы, – скривилась Арина. – Вот другого
было в избытке. Я решила сохранить инъекции на форс-мажорный случай. С Фофаном, Друзь и Пряховым проблем не возникло, с Лорой же… Я приехала к ней во двор, позвонила
по телефону и сказала: «Лора, спускайся вниз». Маргарита, Юрий и Вадим беспрекословно
подчинились мне. А Селезнева вдруг спросила: «Кто это? Что случилось?» И я сообразила, что «Инин» не подействовал, пришла пора ставить укол.
– Как же вы выманили Селезневу? – звенящим голосом осведомился Иван Никифорович.
– Очень просто. Продолжила разговор, зашептала: «Лора, ты что, не узнаешь меня? Это я…
