рыцарь» за кофе, а еще ей передали набор для автомобилистки-блондинки, ну и так далее.
Сейчас, вспоминая эту сцену, я понимаю, что мне откровенно намекали: Таня, смотри, Олеся
ходила в трактир, заказала на вынос напиток, и у нее есть приметная розовая
принадлежность для бейсбола. По убеждению преступника, Сергеева, побывав в кафе, поговорив сначала с официанткой, потом на парковке – с Ариной, а затем узнав, что
Обнорскую забили битой, вспомнит о той сцене и решит, что виновница всего – Фонарева!
Убийца думал, что наш эксперт не сможет установить, что жертву отравили, «Инин» ведь
никому неизвестен. Человек, задумавший данное преступление, считает себя опытным
кукловодом. И я в самом деле повелась – кинулась в кафе, потом на подземную стоянку…
Все получилось так, как задумывалось.
Но вскоре у членов бригады зароились сомнения.
Когда мы ехали в аэропорт, я попросила Роберта уточнить, в какое время Арине
поступил вызов из «Голодного рыцаря» и кто еще ей звонил в течение того утра.
Выяснилось, что на личный, не служебный, мобильник замредактора в период с восьми до
шестнадцати звонили всего один раз, из кафе. Разговор продолжался менее тридцати секунд
и по времени совпадал с тем, когда Обнорская при мне твердила: «Алло, ничего не
слышно…» Откуда же взялся второй вызов, тот самый, что выбил журналистку из колеи? А
объяснение очень простое. У Арины, как и у меня, в телефон закачана программа
«неожиданный звонок», то есть нажимаешь на кнопочку – и трубка звенит, хотя на том
конце никого нет. Подноси аппарат к уху и говори что хочешь. Это первый косяк. Глупо
было не подумать о проверке звонков. Вторая неувязка – письмо. Мы хотели его выловить, предупредили почту, но оно до сих пор не нашлось. Похоже, его и не бросали в ящик.
Вот так, сложив вместе свои косяки, мы поняли: найден изуродованный труп не
Обнорской, а Олеси Фонаревой. Но где же тогда Арина? Да вот она, живая и здоровая!
– Думаю, вам надо перестать молчать. Мы же прекрасно видим, кто сейчас сидит перед
нами в допросной. Честное слово, глупо так себя вести. Вы проиграли. Или всерьез думаете, что мы все разом ослепли, не узнаем вашего лица и до сих пор считаем, будто в морге
находится труп заместителя Николаевой? Кстати, у Фонаревой на запястье и правда около
большого пальца есть круглый шрам от травмы, полученной в студенческие годы.
Но женщина за столом продолжала изображать Снежную королеву.
– Хватит, Обнорская! – вскипел Иван Никифорович. – Я попросил своего приятеля
устроить нашу сотрудницу Татьяну Сергееву в редакцию «Дом солнца». Мой знакомый
позвонил Варганову и велел тому решить проблему. Да-да, вам крупно повезло. Следователь, в чьей нечестности у нас сейчас нет сомнения, тут же пообещал исполнить приказ и
предупредил вас: «Будь осторожна, не знаю почему, но вашим изданием заинтересовалась
особая бригада, просят пристроить их человека в проект по сбрасыванию веса».
– Вы начали свою игру, сделали все, чтобы подозрение пало на Фонареву, – влезла я в
разговор. – На самом-то деле все наоборот! Это вы, Арина, шантажировали Олесю, которая
тщательно скрывала от окружающих, чья она дочь, не желая, чтобы все узнали об ее
отце-наркоторговце. С чего Обнорская взъелась на безобидную сотрудницу журнала, нам
тоже понятно. Ведь Андрей Геннадьевич Молоков попал в тюрьму из-за Кирилла Игоревича
Фонарева, который донес на него, сообщил мижевскому начальнику следственного
управления, что безуспешно разыскиваемый главарь банды – всеми уважаемый
преподаватель математики. Эта информация попала бы к Варганову, и милейший Георгий
Павлович в очередной раз, как с пожаром в лаборатории и самоубийством Инны
Медведевой, прикрыл бы вашего разлюбезного супруга. Но за день до откровений Фонарева
Варганов улетел в Египет, отправившись в законный отпуск. А его заместитель, исполнявший временно обязанности начальника, сразу понял, какая золотая монета упала
ему в руки. Так что, когда Варганов вернулся, Молоков уже содержался в СИЗО, откуда
купленный следователь вызволить его не мог.
Сделав короткую паузу, во время которой Обнорская по-прежнему сидела молча, не
шелохнувшись, я продолжила восстанавливать давние события…
– Однако Варганов выяснил, кто донес на Молокова, и передал информацию Андрею.
Молоков во время этого разговора спокойно объяснил Варганову:
«Я был должен Фонареву двадцать лимонов гринов наличкой».
Я посмотрела на присутствующих:
– Теперь внимание!
Когда Арина писала письмо-признание от лица Олеси, то она переврала, как было дело, указала, что все наоборот, это Фонарев задолжал Молокову. Ну да понятно, почему она так
поступила: чтобы мы не сомневались, почему Андрей донес на Кирилла: не получил денег и
сдал ее отца. Арина в том письме ситуацию наоборот вывернула. А вот теперь надо
рассказать, как же в реальности все было. Повторю объяснение Андрея, то самое, которое он
дал Варганову: «За бабками Кирилл прислал своего верного Женю Лазарева. Я удивился, что
парень без охраны приехал, но ничего не сказал. Коробки погрузили во внедорожник, Евгений ночью отбыл. До подмосковного городка, где жил Кирилл, часов пять-шесть езды на
хорошей машине. Я позвонил Фонареву, сказал: «Птица летит». На следующий день он
звякнул с сообщением: «Грач не прибыл». Мы встретились, поговорили. Я предположил, что
Лазарев либо убит, либо сбежал с деньгами. Подчеркнул: нельзя было отпускать мужика
одного. Короче, надо его искать. Кирилл кивал, соглашался, но, как я сейчас понимаю, решил, что я веду нечестную игру, мои люди напали на его верного помощника и забрали
