маникюрный набор, губная помада, зеркальце, шоколадка и главная фишка – орудие бэттера
розового цвета. А не слизать ли нам эту идею? Выпустить такой же наборчик, но вместо
биты положить журнал «Дом солнца». Хотя аксессуар для бейсбола тоже уместен на дороге.
Надо положить его в багажник, мало ли что, еще пригодится.
– Не болтай глупости, – осадила тогда Олесю Обнорская. – И кто презент преподнес?
Фонарева не смогла ответить на вопрос, только предположила, что его привез курьер и
оставил на ее столе. Интересно, где сейчас та бита? Выглядела она не игрушечной…
– Лора Павловна Селезнева, – громко произнес Роберт, – на пять лет старше нашей
секретарши. Прописана в Москве, в новом жилом комплексе «Поющие ручьи». Переехала
туда около пяти лет назад. Ранее имела небольшую однокомнатную квартиру в
противоположном конце города, на юго-западе. Жила вместе с матерью, которая скончалась
от инсульта за двенадцать месяцев до того, как дама стала обладательницей роскошных
апартаментов. Была замужем, развелась десять лет назад. Бывший супруг вновь женился, на
итальянке, и укатил в Палермо, где находится по сегодняшний день. Детей не имела.
Работала преподавателем домоводства.
Кочергина привстала:
– Думаешь, это она отдыхала в «Конском заводе»? А аноним просто перепутал женщин?
Почему ты сразу не узнал, что у нашей Лоры есть полная тезка?
– Я не делал запроса по всем Лорам Павловнам Селезневым, – начал отбиваться
компьютерщик. – Ввел данные секретарши с ее годом рождения и местом регистрации, выпало одно имя, сразу стало понятно: это наша сотрудница.
Я встала:
– Где сейчас Лора номер два?
– Наверное, дома, – упавшим голосом произнес Троянов. – Полагаю, она жива-здорова, отметок о ее кончине нет. Подождите, сейчас фото из паспортного стола загрузится. Вот оно!
В комнате установилась тишина. Первым ее нарушил Жданов:
– Никогда не мог понять, как можно узнать человека по снимку в документе?
– М-м-м… – протянул Роберт. – Фото сделано, когда Селезневой «намбер ту» исполнилось
сорок пять лет, сейчас ей намного больше.
– А вдруг есть третья Селезнева, полная тезка уже найденных женщин? – предположила
Лиза.
– Нет, – отрезал компьютерщик, – их в базе всего две. Одна на пять лет моложе другой.
– Тише! – велела я. – Роберт, возьми фото нашей Лоры из ее паспорта.
– Бите, – пробурчал Троянов.
– Теперь наложи его на снимок из санатория, который принес Денис, – приказала я. –
Включи свою умную программу, которая может сравнить два изображения и определить, один ли человек на обоих снимках.
Троянов кивнул, я впилась взглядом в монитор. И меньше чем через минуту увидела в
окошке: «Совпадение 99,8 %».
Глава 29
– Как так? – поразился Денис. – Наша Лора ездила в «Конский завод»? А где шрам от
операции по удалению желчного пузыря? И почему она преспокойно жирное ела?
Я схватила Троянова за плечо:
– Немедленно вытащи фото секретарши из ее анкеты, что заполняют при поступлении на
службу в бригаду, и сравни его со снимком в паспорте Лоры-два.
– Умереть не встать! – заголосил Жданов через пять минут. – Это она! Что происходит?
– Две женщины, полные тезки, но с разными годами рождения и местами проживания, обменялись биографией и документами, – пояснила я. – Наша Лора стала швеей, вдовой, пошла работать в школу, подрабатывать в садик, познакомилась с Иваном Никифоровичем, полюбила его и попала на службу в бригаду. Лора-два превратилась в разведенную
преподавательницу домоводства, дочь женщины, умершей от инсульта. Общее у них одно: обе около пяти лет назад резко изменили свои квартирные условия к лучшему. Одна выехала
из коммуналки в большую двушку в центральном районе, другая перебралась в элитную
новостройку.
– Если секретарша поменялась биографией с другой теткой, – перебил меня Троянов, – то
она самодеятельная художница. Восемь лет назад, еще проживая вместе с матерью в
крошечной однушке, наша Лора принимала участие в фестивале, который устроил журнал
«Женское счастье». В Инете есть ссылка на статью, которую потом напечатало издание. Вот.
«Первое место и Гран-при получила самодеятельная художница Лора Павловна Селезнева, написавшая картину «Радость». На фото победительница и ее работа». Господи, по-моему, это ужас!
– И правда мазня. Ваще слов нет, – подала голос Лиза. – Зато на снимке стопроцентно наша
Лора.
Я глянула на экран, увидела пухлого младенца, около которого сидел очаровательный
котенок с розовым бантиком на шее, стаю бабочек, порхавших вокруг них, розы, выписанные по углам. И воскликнула:
– Ну и ну!
– Ты о чем? – хором спросили Лиза с Робертом.
Я взяла бутылку с минералкой.
– Я заезжала к Ивану Никифоровичу домой и восхитилась картиной, которая украшает его
гостиную. На ней изображен лес и потрясающей красоты гигантская бабочка. Меня поразило
мастерство, с которым автор выписал насекомое, казавшееся живым, и я выразила свой
восторг вслух. Шефу была приятна моя реакция, он объяснил, что в детстве собирал
чешуекрылых, мечтал заполучить экзотическую Thysania agrippina. О своем ребячьем
увлечении босс рассказал Лоре, а та нарисовала Тизанию и подарила ему картину. Помнится, я еще подумала: «Ну надо же, у Лоры настоящий талант, ей бы следовало учиться не на
конструктора одежды, а на художника».
– Ну, насчет дара ты погорячилась, – усмехнулась Кочергина.
– Бабочка очень красивая, – встала я на защиту секретарши.
– Ребеночек с котиком тоже удались, – развеселилась Елизавета. – А что на ней надето?
