– А я сам раньше ездил в санатории МВД, – сказал за моей спиной Глеб Валерьянович. –
Где-то дома, в альбомах, полно подобных снимков.
Я резко обернулась к двери, на пороге стоял наш эксперт. Борцов смутился:
– Простите, не хотел мешать.
Жданов хлопнул в ладоши:
– Звучат фанфары, бьют барабаны! Наступает самый волнующий момент – откидывается
крышка сундука с сюрпризами. Я нашел фото того года, когда Фофан удрал из санатория
раньше срока. Угадайте, кто с ним рядом стоит?
– Маргарита Валерьевна Друзь, – подсказала Кочергина.
– И Лора Павловна Селезнева, – добавил Роберт. – Особого фокуса у тебя, Денис, не
вышло. Все и так догадались, что великолепная четверка столкнулась в «Конском заводе».
– Тройка, – поправил Жданов. – Вадима среди отдыхающих нет.
– Но он часто приходил в санаторий в библиотеку, – напомнила я, – значит, мог
встречаться с Фофаном, Друзь и Селезневой.
– Ежу понятно, именно там они нарыли капитал, поделили его, коренным образом
изменили свою жизнь, исполнив все желания, – хмыкнул Троянов.
– Вы не знаете самого главного! – ликующе заявил Жданов и открыл свой айпад. – Роб, высылаю тебе фото того заезда. Выведи его на большой экран, пусть все увидят.
Я впилась глазами в монитор, а Денис стал пальцем показывать на лица.
– Вот Юрий Николаевич, через три человека слева – Маргарита Валерьевна. А в первом
ряду Лора Павловна.
– Где? Не вижу. Можешь еще раз на нее указать? – попросила я.
Жданов схватил карандаш и ткнул им в изображение:
– Да вот же!
Троянов прищурился:
– Женщина слегка похожа, но, прости, это не наша Лора.
– Она, она! – заверил Жданов. – Я попросил директрису порыться в архиве, врач нашла
медкарту Селезневой. Все сходится – ее зовут Лорой Павловной. Приехала в санаторий
после операции по удалению желчного пузыря, ей предписывалась строгая диета. А еще ее
беспокоил шрам, который превратился в рубец.
– Ну, значит, это не наша Селезнева, – пробормотал Троянов. – Встречаются же полные
тезки. Сейчас гляну…
– Адрес проживания, между прочим, тот же, что был ранее у любимой женщины Ивана
Никифоровича, – не сдавался Жданов. – В регистрационной анкете указаны номер дома, который сейчас расселен, и коммунальной квартиры, откуда переезжала Селезнева. Место
работы тоже совпадает – портниха в ателье.
Кочергина посмотрела на меня:
– Странно, однако.
– Иван Никифорович, – опять прозвучал за моей спиной голос Борцова, – глупый вопрос, но ответь: Лоре удаляли желчный пузырь? Ты уверен? Не ошибаешься?
Борцов спрятал телефон и доложил:
– Шрама от удаления желчного пузыря у Лоры не было.
– Орган могли убрать лапороскопически, – сказала я, – тогда следов не остается.
– В истории болезни Селезневой написано про рубец, – напомнил Денис.
Роберт резко повернулся на кресле:
– Тань, какие блюда готовила нам Лора?
Вспомнив про свою нынешнюю диету, я закатила глаза.
– Кролик в сметане, слоеные пирожки, котлетки… Но как связаны выдающиеся
кулинарные таланты Селезневой с ее холециститом? – не сообразила я.
– У моей матери была проблема как раз с желчным пузырем, – сказал Жданов. – Она после
операции соблюдала жесткую диету: ничего жареного, жирного, копченого. А Лора
Павловна садилась обедать вместе с нами. Ела, правда, совсем немного, но…
– Понятно, – остановила я его. – Ты прав, после резекции желчного пузыря не стоит даже
смотреть на слоеное тесто, которое содержит уйму сливочного масла. Получается, наша
Лора не та Лора, что отдыхала в «Конском заводе»? Но ведь она прекрасно вписывается в
картину. Арина Обнорская рассказала, как, случайно разбив статуэтку, предназначенную для
Селезневой, от страха перед анонимом в*censored*ла Лоре «Венеру». Да, любимой женщине
Ивана Никифоровича досталась не та фигурка, но ведь ее имя тем не менее было в списке
получателей! Думаю, четыре наших пропавших украли огромную сумму, принадлежащую
тому, кто позже шантажом заставил несчастную Арину раздавать керамические фигурки.
Троянов прокашлялся.
– Вопрос, который вы ни разу не задали. А почему необожженная глина? Отчего балерина
не из хрусталя? Кошка не из металла? Фотоаппарат не из пластмассы?
Мне замечание компьютерщика не показалось серьезным.
– Наверное, такие легко купить, они продаются в любом магазине. Намного важнее другое
– с какой целью раздавались сувенирчики?
– Вдруг твой интерес и вопрос Роберта про глину тесно связаны? – протянул Глеб
Валерьянович. – Может… может… Крутится в голове некое соображение. Знаете, я уверен, что глина выбрана неспроста, но пока не готов изложить стройную теорию. У меня ее просто
нет. Зато есть предварительное заключение о причине кончины Арины Обнорской. Ей
нанесли многочисленные удары по голове предметом, напоминающим бейсбольную биту.
Но из ран были извлечены микроскопические кусочки дерева, покрытые розовой краской и
лаком, что поколебало мою уверенность о бите как об орудии убийства.
Жданов почесал подбородок:
– Бейсбольная бита для Барби? Гламурная штука, не встречал таких.
А у меня перед мысленным взором возникла картинка…
Мы стоим с Обнорской в кабинете, и входит Фонарева со словами:
–
Смотрите,
что
мне
подарили.
Полный
прикол!
Набор
называется
«Блондинка-автолюбитель», здоровенный ящик, крышка украшена стразами, внутри
