– Но в последний раз папа там до конца срока не остался, – уточнила Зинаида. – Он так
рассчитал, чтобы вернуться двадцать второго августа (двадцать третьего у меня день
рождения), а появился восемнадцатого. Мы его не ждали, генеральную уборку затеяли. По
всей двушке раскардаш, окна моем, бац – отец входит! Мамуля на него налетела: «Чего рано
приперся? Квартира не убрана, обед не сготовлен». А он неожиданно обиделся: «Раз мне не
рады, уеду». Повернулся и ушел. Мать ему вслед крикнула: «Раньше девяти вечера не
показывайся!» Папа и не вернулся, объявился двадцать второго. Маманя на него накинулась:
«Где шлялся?» И услышала в ответ: «В Москву по делам ездил». Ох какой скандал она
закатила! Люстры тряслись. Утром отец мне подарок сделал – сережки бриллиантовые, кулон им в комплект и золотую цепочку. Я даже растерялась, очень уж дорогое подношение, никогда такое не получала. И тут мать опять метлу оседлала, давай с вопросами
приматываться: «Где взял? Сколько стоили? Деньги от семьи ныкаешь? Заначки делаешь?»
Папа тихо ей попенял: «У дочки день рождения, не порти праздник». Но разве ж ее
остановишь?
Зинаида махнула рукой:
– В общем, налетела чуть ли не с кулаками, ответа требовала, откуда деньги на украшения
появились. Потом заявила: «Девчонке двадцать три года, а ты ей брюлики купил. Не по
возрасту ювелирка! У тебя жена голая ходит, зимой в драповом пальто бегает, а все вокруг в
шубах. Или отвечай, где бабло надыбал, или пошел вон». Отец ко мне повернулся и сказал:
«Извини, не хотел, чтобы так получилось, да, видно, иначе нельзя. Валентина, я на развод
подаю. В Москву ездил на работу устраиваться, нашел место с большим окладом. Дочери
презент приобрел на подъемные, их начальство мне для переезда в столицу выдало. Живи, Валя, счастливо, надоела ты мне хуже проказы». Мать в слезы: «Юра, ты с ума сошел…» Но
папа на ее рыдания внимания не обратил и действительно умотал в Москву. Правда, развод
не оформил, просто жил отдельно. И мамины похороны он оплачивал.
– Мораль: бабы, помните, мужик тоже человек, будете ему на голову наступать, в
семейном счастье топить – он подергается, а потом из-под пятки вывернется и уплывет, –
подытожил Степан.
Глава 22
Выйдя от Майоровых, я испытала такое настойчивое желание принять душ, что чуть было
не поехала домой. Но, слегка успокоившись, направилась в редакцию журнала «Дом
солнца». Начавшийся ночью снегопад напугал водителей, а еще в новостях объявили, что на
Москву надвигается буран, поэтому многие предпочли остаться дома или ехать на метро.
Пробок на дорогах не оказалось, и я доехала очень быстро, едва успев поговорить по
телефону с Елизаветой, Робертом и Денисом.
Не успела я войти в редакцию, как ко мне кинулась Роза Ивановна:
– Ты здесь?
Я удивилась ее вопросу.
– Да. Прибыла к назначенному времени, не опоздала.
– И никто тебя не предупредил?! – всплеснула руками Гаврилова.
Я ощутила беспокойство:
– Нет. А что такое?
Диетолог поджала губы, поманила меня рукой и быстро пошла по коридору.
– Ольга Ивановна велела никому не говорить, – заговорщицки понизив голос, сообщила
Роза, когда мы очутились в ее кабинете, – но ты все равно узнаешь, народ только об этом и
говорит. Арина умерла.
Я подскочила.
– Обнорская? Заместитель главного редактора?
– Она самая, – подтвердила Гаврилова.
Я без спроса села в кресло.
– Что случилось?
– Авария. Вчера поздно вечером она ехала по какой-то улице, – начала объяснять диетолог,
– а там дом строят. По неизвестной причине Арина влетела в возводимое здание. Ужас!
Машина всмятку, говорят, у Обнорской не голова, а каша, тело как из мясорубки. Очень
надеюсь, что она умерла сразу, не почувствовала боли. И ведь я пыталась ей внушить: «Рина, не гоняй сломя голову». Но она только смеялась. Вот и довеселилась! Один раз Арина меня
на брифинг с журналистами повезла. Моя машина на техобслуживании была, я безлошадной
оказалась. Вышла из редакции, стала такси ловить, и тут Обнорская подъезжает, дверцу
открывает, предлагает: «Прокатить? Ты же на встречу собралась?» Я, наивная дурочка, обрадовалась, села, и она понеслась. Господи, я за короткую поездку с жизнью раз десять
простилась. Обнорская летела как угорелая, проскакивала перекрестки на желтый свет, виляла из ряда в ряд. Я ей тихонечко напомнила: «Рина, в тоннеле нельзя перестраиваться».
А она хохочет: «Здесь камер нет. Видишь, у меня на торпеде прибор установлен? И не
пищит. Не волнуйся, штраф не пришлют». Но разве в деньгах дело? Вторую жизнь никто не
подарит.
Роза взяла меня за локоть и понизила голос:
– Знаешь, Танечка, в редакции много людей с прибабахами. Вот, например, Рябикина.
Молодая современная девушка, у нее на столе ноутбук, ведь Ольга Ивановна всех
сотрудников компьютерами снабдила. Даже я, человек старой формации, шагаю в ногу с
прогрессом, имею имейл, интересуюсь всякими программами, связанными с диетологией. А
Ксения? Почту никогда не смотрит, статьи пишет от руки… Хорошо, что не на камне текст
высекает и не гусиное перо берет, а шариковую ручку. Все у нас знают: чтобы Рябикина
материал просмотрела, надо отпечатать его на принтере и положить ей на стол. Смех, да и
только! Или вот Фонарева, которая до мелочей копирует Обнорскую. Просто анекдот! Ладно
хоть «клон», как Арина, сломя голову по улицам не носится. Кстати, остается лишь
удивляться, почему нашу горе-гонщицу ГАИ ни разу не поймала. И что? Где Обнорская? В
