– Не понимаете? В полиции наше заявление о пропаже отца лежало. И как нам
свидетельство о смерти получить? Кончину надо официально зарегистрировать, вызвать
«Скорую». И как докторам объяснить, что у нас дома походный лазарет, а покойник весь в
уколах? Врачи живо полицаям стукнут, а те удивятся, почему Юрий Николаевич дома, если
он исчез, начнут расспрашивать. Дело о пропаже уже открыли! И мы бизнесмену тому
сказали: без понятия, где господин Фофан, испарился незнамо куда.
– Чем дальше на север, тем хуже погода! – рассердилась я. – Если вы хотели избежать
шумихи, то почему пошли в полицию с заявлением об исчезновении Юрия Николаевича? И
о каком бизнесмене вы говорите?
Зинаида откашлялась.
– Один олигарх хотел купить своей жене на день рождения серебряный сервиз.
Обязательно восемнадцатый век, с царского стола, исторический. Папа расстарался, достал.
Бизнесмен ему кучу денег заплатил и попросил: «Упакуйте шикарно, и пусть коробки в
магазине сутки постоят. Не хочу, чтобы жена заранее презент увидела. У нас дом большой, но супруга сама хозяйство ведет, нереально от нее что-нибудь спрятать, во все углы нос сует, порядок наводит». При мне разговор состоялся, я в подсобке была, все слышала.
– И когда ты трепаться перестанешь! – взвыл Степан.
– Сервиз очень дорогой, сколько стоит – не скажу, коммерческая тайна, – неслась дальше
Зина, не обращая внимания на мужа. – Я, когда поняла, что с папой беда случилась, совсем
про него забыла. А тут охранник того богача приперся, стал дверь квартиры пинать, заорал:
«Где хозяин лавки? Магазин закрыт, нам сервиз срочно нужен!» Я ему объяснила: «У нас
несчастье, отец пропал. Понятия не имеем, где он. Ваши чашки-тарелки скорей всего у него
в кабинете». Пошла в магазин. Мужик притих, мы с ним вниз спустились, все помещение
обшарили – нет коробок. Куда их отец задевал, одному богу ведомо. Секьюрити опять
разъярился; уходя, пообещал: «Хозяин с вами, жуликами, разберется, заставит бабло
вернуть». Только хам ушел, я в полицию понеслась. Подумала, у богатых кругом связи, вдруг олигарх нас с мужем прессовать будет, скажем тогда: «Дети за отца не ответчики, мы в
его бизнесе не участвовали. Юрий Николаевич исчез, сервиза нет. Наверное, отец его с собой
взял». Позвонит клиент в участок, а там ему подтвердят: чистая правда, есть заявление от
родственников гражданина Фофана. Мы ведь в обеденный перерыв, обеспокоенные, что папа
не отвечает по телефону, зашли к нему в квартиру – и тут, здрасте, явился охранник. Когда я
бумагу в полиции заполняла, было около двух часов дня, никто еще не звонил, шантажист
вечером прорезался. У меня заявление брать не хотели: говорили, подождать надо, но я так
плакала, просила, что начальник сжалился, сказал: «Видать, крепко отца любишь. Ладно, садись вот тут и пиши, нарушу ради тебя порядок». Но больше я в отделение не ходила, потому что похититель позвонил и молчать приказал. А полицейские, слава богу, о нас
позабыли. Уж извините, когда я вам рассказывала, как события разворачивались, напутала
слегка, забыла, что за чем следовало. А сейчас вспомнила и про олигарха, и про то, что около
полудня к папке заглянули. Нервничаю очень, мозги подводят.
– Этот похититель и серебро спер! – с жаром воскликнул Степан. – Больше некому!
Похитил тестя и дорогие вещи схапал, увез и его, и коробки!
Я постаралась удержать рвущиеся на волю злые слова. Ай да парочка! Сначала всплыла
история о том, что несколько пачек долларов «случайно» выпали из мешков и затерялись в
багажнике, а теперь выясняется, что сервиз стоимостью в немалую сумму исчез в
неизвестном направлении. И дочурка бы не полетела быстрее ветра в полицию, не начни ей
угрожать охранник. Однако очень оборотистые и ушлые ребята эти Майоровы. Понятно, почему они не отвезли несчастного Юрия Николаевича в клинику и тайком зарыли его тело
на дачном участке. А тут еще богач, у которого пропал дорогой сервиз, объявился, но Зина
быстро сориентировалась, решив свалить ответственность на пропавшего отца.
– Слава богу, олигарх нас больше не теребил, – завершила рассказ Зина. – Небось для него
сотни тысяч – как для меня три рубля.
Степан встал и начал кружить по комнате:
– Откуда у Юрия Николаевича столько бабла? Вот загадка!
– Не мельтеши! – приказала ему жена. – Кто ж тебе ответит? Но я знаю, когда у него
деньги появились – лет пять назад. Папа тогда с мамой поругался и желудок лечить уехал.
Вернулся из санатория другим человеком. Он, правда, всегда после отдыха благостный
приезжал. Пару месяцев улыбался, ни на какие мамины подколы не реагировал, не злился.
Как-то раз мамуля даже решила в этот «Конский завод» тайком скататься и взглянуть, чего
ему там так нравится. Подумала, что он любовницу завел, бабу местную. Мне сказала:
«Поймаю кобеля с поличным и все что можно у него оторву. Будет знать, как по чужим
постелям шастать! Запомни, доченька: своего никому отдавать нельзя. Если кто на твоего
мужа губы раскатает, бритвой надо по этим губешкам чикнуть».
– Ну, и тещенька… – поежился Степан. – Доброты в ней немерено от рождения было. И
ума хватало, учила дочь правильному, по ее мнению, поведению.
Зинаида не обратила внимания на слова супруга.
– Назад мама приехала разочарованная: в санатории никого из женщин моложе пятидесяти
не оказалось, а горничные, официантки, тетки с ресепшен и врачихи – вообще пылью веков
покрытые бабки.
– Ясное дело, почему Юрию Николаевичу там нравилось, – хихикнул Степан. – На работу
вставать не надо, есть-пить четыре раза в день дают, лес, рыбалка, все тебе улыбаются, про
здоровье спрашивают, и жены-пилы рядом нет.
