выглядела прямо как живая, ее погладить хотелось, – объяснила Арина. – Пряхов при мне
бандероль не открывал, поэтому я не знаю, что было у него.
– И много сувениров ты раздала? – поинтересовалась я.
– Четыре, – вздохнула Обнорская. – Последней получательницей была Лора Павловна
Селезнева. Я выучила текст про ученицу, которая ненароком встретила бывшую
преподавательницу, но случилась незадача.
Арина раскашлялась, я посмотрела на заднее сиденье.
– Воды больше нет.
– Знаю, – пытаясь справиться с приступом, прохрипела собеседница. – Две бутылки вожу с
собой на всякий случай и обычно за день одну едва начну. А сегодня прямо как верблюд в
пустыне.
Я решила наконец-то задать главный вопрос:
– Почему ты отдала Селезневой золотую «Венеру»?
Обнорская отдышалась.
– Лоре приготовили очень красивую вещицу – небольшой керамический горшочек, из
которого торчал букетик искусно сделанных из неглазурованной глины цветов. Прямо
прелесть, расставаться с ней не хотелось, сама бы не отказалась от такой. Получив сувенир, я
вернулась на работу, провела совещание с сотрудниками, велела секретарше сварить мне
кофе и решила еще раз полюбоваться на горшочек. Подумала: вдруг на нем где-нибудь есть
товарный знак или название предприятия-изготовителя, я поеду в их фирменный магазин и
там что-нибудь себе подберу. Мне очень нравятся интерьерные мелочи.
Я вспомнила спальню Лоры, комодик, заставленный всякой ерундой вроде керамических
курочек, зайчиков, ангелочков, и подавила вздох. Большинство женщин не устоит перед
искушением повертеть в руках очаровательную статуэтку, изображающую кошечку, собачку
или цветок. Коллекционер пойдет на что угодно, дабы получить вожделенный экземпляр для
своего собрания. А от подарка на день рождения зачем отказываться? Тот, кто по непонятной
причине придумал историю со статуэтками, знал, что Маргарита Друзь восхитится именно
кошкой, Фофан собирает балерин, а Лоре придется по душе керамический букетик.
– Короче, я вертела в руках безделицу и уронила, – покаялась Арина. – Не пойму, как она у
меня выскочила. Дзынь, и на куски развалилась! Смотрю на осколки и понимаю: это
катастрофа… До встречи с Лорой осталось полтора часа, пора выезжать, ведь в городе
пробки, не дай бог, опоздаю. Но сувенира-то нет! Прямо плохо мне стало, чуть в обморок не
грохнулась. Соображать перестала, одна мысль в голове жужжала: что делать? И пришла на
ум мысль: надо взять одну из наших «Венер» да в*censored*ть Селезневой. Какая разница, что она получит? Тупая, как потом поняла, идея, но в тот момент она мне показалась
выходом из положения. Я сгребла черепки и выкинула их в мусорную корзинку. Потом
рванула в редакционный музей, схватила золотую фигурку, та самой привлекательной из-за
цвета мне показалась, поспешила в супермаркет «Мишка Пастила» и выполнила поручение.
Уехала домой и только тогда сообразила, что натворила. Как я могла так сглупить… Надо
было по пути в магазин на встречу с училкой остановиться у любой сувенирной лавки и
купить первую попавшуюся лабуду. Да и в самом «Мишке» есть отдел, набитый сувенирами, там наверняка можно найти похожий горшочек. Почему меня так перемкнуло? Я прямо
разум потеряла, когда тот букет грохнула, жутко стало, ну словно смерть в спину дышит.
Руки заледенели, ноги судорогой свело, дышала через раз, в висках стучало: «Убьют
Андрюшу, потому что я сувенир кокнула». На дорогу домой из «Мишки Пастилы» я кучу
времени потратила. На Ленинском проспекте случилась авария, машины по одной полосе
ползли. Меня же то в ознобе колотило, то жарко становилось так, что окна открывать
приходилось. А потом, уже в квартире, отпустило, я подумала: «Спокойно, Арина! Выход
всегда найдется. Ольга Ивановна улетела косточки греть, призы вручать придется аж через
месяц, позвоню Косте, попрошу его по-быстрому сделать копию».
– Кто такой Костя? – бесцеремонно перебила я Обнорскую.
– Один из участников позапрошлогоднего проекта, – снова кашляя, пояснила Арина. –
Занял третье место, очень радовался, что похудел на двадцать кило. Он художник. Между
нами говоря, эти «Венеры» несуразно страшные, китчевые, их любой дурак вылепит. Я
позвонила Косте Филиппову, наврала, что кто-то приз спер. Мне, мол, неохота шум
поднимать – приедет полиция, начнется следствие, информация просочится в желтую
прессу. Попросила его помочь, пообещала заплатить. Костя меня успокоил: «О чем ты
говоришь! Не переживай, получишь в пятницу фигурку. Никому и в голову не придет, что ее
не ваш драгоценный Харриш сляпал. Об оплате не парься, мне приятно тебя выручить». Я
выдохнула – поняла, что вытащила хвост из западни, а тут Рябикина тебя в музей отвела. Ну
и закрутилась карусель! Да еще Ольга Ивановна раньше времени вернулась. А
гадина-шантажист сразу после того, как правда открылась, звякнул мне и запищал:
«Обмануть меня вздумала? Отдала не ту статуэтку! Полагала, что я правду не узнаю? Чего
молчишь? Немедленно иди в свой кабинет, я перезвоню». Мы с тобой как раз у Эдуарда
были. У меня, как услышала противный голос, прямо в глазах потемнело.
Арина зашлась в кашле.
Обнорская судорожно вздохнула, высморкалась в бумажный носовой платок и опять
раскашлялась.
– Кажется, я заболеваю, – пробормотала она, отдышавшись. – Грипп по Москве гуляет, голова тяжелая, в горле скребет, и, похоже, температура поднимается.
Но я пропустила жалобы журналистки мимо ушей.
– Что сказал шантажист, когда вновь с тобой созвонился?
