— Хм, выглядит впечатляюще, ты не находишь?
— Патрик, у меня есть глаза, дай мне получше рассмотреть.
И эти самые глаза, пока Колин неторопливо шла по дому, подсказывали ей, что сын проделал здесь огромную работу.
Нет, в его хорошем вкусе она не сомневалась. Но, судя по всему, что слышала Колин о Доме Мане, он много лет простоял пустым и заброшенным, фактически превратился в развалины. Однако то, что видела она здесь — отполированное дерево, начищенные до блеска полы, сияющие чистотой окна, старинная мебель, продуманные детали, создающие ощущение тепла и уюта, — на развалины совсем не походило.
Наконец Фицджеральды добрались до кухни, где обнаружили своего сына, хлопочущего над пораненным пальцем девушки, очень красивой и, кажется, чертовски недовольной. Судя по выражению лица, она была вполне готова выполнить ту угрозу, которую они слышали, стоя в дверях.
— Прошу прощения. — Лина отодвинула Деклана локтем и вежливо улыбнулась его родителям. — Я разбила чашку, только и всего. Очень рада с вами познакомиться.
— Надо смазать йодом и перевязать! — сообщил Деклан, роясь в буфете.
— Ради бога, не суетись! Можно подумать, я себе руку отрезала. И смотри себе под ноги, не то наступишь на осколок и сам начнешь истекать кровью! Мне очень жаль, что не даю вам как следует поздороваться с сыном после долгой разлуки, — обратилась она к его родителям. — Сейчас подмету осколки и пойду.
— Куда это ты пойдешь? — поинтересовался Деклан. — Ты же обещала мне завтрак!
Лина заскрипела зубами — одна надежда, что родители Деклана этого не услышали.
— То, что в миске, вылей на противень и поставь в духовку — вот тебе и завтрак. — Она открыла дверь чулана. — И, может быть, предложишь своим родителям кофе или еще чего-нибудь после долгой дороги? Мне-то казалось, они привили тебе хорошие манеры.
— Мне тоже, — подтвердила Колин.
— Прошу прощения. Когда вижу, как любимая женщина истекает кровью, это меня немного отвлекает.
— Деклан! — негромко, но с явной угрозой в голосе проговорила Лина.
— Кофе — отличная мысль! — весело проговорил Патрик. — Мы прямо из аэропорта. Нам не терпелось увидеть твой дом — и тебя, Деклан, — добавил он, подмигнув.
— А где ваш багаж?
— Отправили в гостиницу. Сынок, дом просто огромный! Не слишком ли велик для тебя одного?
— Мы с Линой планируем четверых детей.
С грохотом выбросив осколки в мусорное ведро, Лина резко обернулась к нему.
— Ладно, ладно, троих, — поспешно проговорил Деклан. — Но это последнее предложение.
— Так, с меня хватит! — Она сунула ему в руки метелку и совок. — Остальное соберешь сам! Надеюсь, вам понравится в наших краях, — сухо проговорила она, обращаясь к Колин и Патрику. — А теперь прошу извинить, я опаздываю на работу.
И вылетела на улицу через заднюю дверь, с трудом подавив искушение что есть силы захлопнуть ее за собой.
— Ну разве она не прелесть? — улыбаясь во весь рот, поинтересовался Деклан. — Просто чудо, правда?
— Ты поставил ее в неловкое положение, — упрекнула его Колин. — И по-моему, сильно разозлил.
— Вот и отлично. Я заметил, когда она на меня злится, это укрепляет наши отношения. А теперь присаживайтесь, налью вам кофе, а потом устрою экскурсию по дому.
Час спустя Деклан с матерью сидели на галерее позади дома, а Патрик, проигравший спор, готовил на всех бутерброды.
Похмелье быстро рассеивалось — видимо, благодарить за это следовало Лину с ее таинственным снадобьем. И еще радость от приезда родителей.
Как же ему их не хватало! Только сейчас, увидев отца и мать, Деклан понял, как скучал по ним все эти месяцы.
— Ну что, — спросил он мать после долгого молчания, — скажешь наконец, что ты обо всем этом думаешь?
— Конечно. — Но Колин все молчала, покачиваясь в кресле и глядя куда-то вдаль, в густую зелень сада. — Как у тебя здесь тепло! А ведь еще весна.
— Вообще-то сегодня довольно прохладный день. Вам надо было приехать пару дней назад — на асфальте в городе можно было яичницу жарить!
В голосе его она расслышала нотку гордости.
— Да, ты никогда не любил холод. Даже когда мы ездили кататься на лыжах, ты предпочитал проводить целые дни в гостинице, поближе к камину.
— Лыжи — изобретение снобов, притворяющихся, что им нравится снег.
— Что ж, тогда в этот сезон я тебя в Вермонт не приглашаю. — Она накрыла его руку своей. — Прекрасный дом, Деклан. Даже то, к чему ты еще не успел приложить руки, по-своему прекрасно. Я привыкла думать, что твоя любовь к строительству просто хобби, безобидное увлечение. Честно говоря, так думать было мне проще. Пока ты оставался юристом, была надежда, что ты останешься в Бостоне, с нами. А я не хотела тебя отпускать и не стыжусь этого: ведь ты мое дитя, — добавила она с гордостью, и Деклан вдруг ощутил, как эти слова тронули его до глубины души.
— Не обязательно жить в Бостоне, чтобы вас любить.
Она покачала головой:
— Теперь ты не сможешь заскочить к нам невзначай перед обедом, мы не сможем случайно встретиться — в ресторане, на приеме или в театре. Что это для меня значит, ты поймешь, когда обзаведешься своими тремя или четырьмя детьми.
— Мама, я не хочу тебя огорчать.
— А я не могу не огорчаться, глупенький, я ведь тебя люблю, верно?
— Тебе виднее, — с улыбкой отозвался он.
Она взглянула на него — глаза в глаза.
— К счастью для нас обоих, я действительно тебя люблю. Достаточно сильно, чтобы отпустить. Ты нашел свое место в жизни, и оно здесь. Я бы предпочла, чтобы сложилось иначе, но что есть, то есть. Рада за тебя и, хоть мне и больно, не стану тебе мешать.
— Спасибо. — Он наклонился к матери и поцеловал.
— А что касается этой женщины…
— Ее зовут Лина.
— Деклан, я знаю, как ее зовут, — сухо ответила Колин. — Но, как будущей свекрови, мне положено называть невестку «этой женщиной», пока не познакомлюсь с ней получше. Так вот, что касается этой женщины: совсем не так я представляла себе твою будущую жену. Но я и жизнь твою представляла совсем иначе. Мне думалось, что ты сделаешь карьеру в юриспруденции, купишь себе дом в пригороде, недалеко от загородного клуба. В такой сценарий отлично вписывалась Джессика. Она очень неплохо играет в теннис и в бридж, вполне могла бы руководить каким-нибудь благотворительным обществом…
— Мама, может, тебе ее удочерить?
— Не перебивай меня, Деклан, — отозвалась Колин, и в мягком голосе ее прозвучала сталь. Будь здесь Лина, этот тон она узнала бы сразу. — Я еще не закончила. Итак, Джессика идеально подходила мне, но, увы, совершенно не подходила тебе. Ты не был с ней счастлив. Я заметила это еще до вашего разрыва. Старалась об этом не думать, но меня это беспокоило. И, когда ты разорвал помолвку, хоть я и пыталась себя убедить, что это обычное предсвадебное волнение, в глубине души я понимала, что дело куда серьезнее.
