И едва об этом подумал, увидел, как из-за деревьев появились Лина и черный пес.
Деклан схватил кружку с кофе и сбежал по лестнице вниз.
Она увидела его гораздо раньше, чем он ее. Скрытая деревьями и утренним туманом, рассеянно гладя по голове Руфуса, она наблюдала за домом. И за Декланом.
«Что в этом доме — и в этом мужчине — так ее притягивает? — спрашивала она себя. — Разве мало старинных особняков на Речной дороге или в окрестностях Батон-Ружа?»
Да и симпатичных парней в Новом Орлеане, видит бог, предостаточно!
И все же именно этот дом всегда вызывал у нее интерес и возбуждал фантазию. А теперь, похоже, именно этот мужчина, что спускается сейчас по лестнице в линялой рубахе и заляпанных краской джинсах, с трехдневной щетиной на подбородке, испытывает то же самое.
Лина никогда не загадывала желания. Она была уверена: сильные желания только путают
планы и вообще мешают жить. А если уж речь идет о мужчине, страшно и подумать, куда может завести желание!
Свою жизнь Лина строила, как дом — кирпичик за кирпичиком. Гордилась тем, что удалось создать, и не стремилась ничего менять. А мужчина, даже самый белый и пушистый, изменит интерьер. Это в лучшем случае, а в худшем снесет построенное ею ко всем чертям.
Именно поэтому после той ночи с Декланом они не встречались. Хотела доказать самой себе, что не так-то он ей и нужен.
Вот и сейчас, когда пес, разрывая клочья утреннего тумана, ринулся Деклану навстречу, она не бросилась за ним.
Руфус, подпрыгнув, облизал Деклану лицо и перевернулся на спину, требуя, чтобы ему почесали живот. Так он выражал безусловную любовь.
«Даже собака от него без ума!» — подумала Лина, глядя, как Деклан наклоняется к псу и треплет ему загривок. Этот мужчина определенно слишком хорош. Во всяком случае, для нее.
— Руфус! — позвала она.
Пес вскочил, едва не опрокинув Деклана, и бросился к ней. Лина, смеясь, подбросила мяч высоко в воздух. Руфус, вывалив от восторга язык, запрыгал вокруг нее. Лина поймала мяч и забросила его в пруд. Руфус без колебаний прыгнул в воду и схватил мяч зубами.
— Вам с ним самое место в баскетбольной команде!
Пока пес плыл к берегу, Деклан подошел к Лине, обнял ее и приподнял в воздухе. В глазах ее мелькнуло изумление, а в следующий миг он уже целовал ее, не дав опомниться.
Она впилась в его рубашку, но не потому, что ее ноги болтались в нескольких дюймах над землей. Она хотела поскорее прикоснуться к Деклану, жаркому, сильному, желанному.
За ее спиной басовито гавкнул пес, а затем ее словно из душа окатило — это Руфус отряхивался. Лина не удивилась бы, если бы капли воды, попав на ее кожу сейчас, превратились в пар.
— Утро доброе! — проговорил Деклан, ставя ее на ноги. — Где сидишь?
— Ух ты! Тебя уже от местных не отличить! — Лина откинула волосы за спину. — А ты где сидишь? — Она погладила его колючую щеку. — Надо бы тебе побриться, милый!
— Знай я, что ты зайдешь меня навестить, непременно бы об этом позаботился.
— А я не к тебе пришла. — Она подняла мяч, брошенный Руфусом к ее ногам, и снова отправила его в полет, а пса — за ним. — Я просто гуляю с бабулиной собакой.
— Как мисс Одетта? Ты говорила, что остаешься у нее, когда она плохо себя чувствует.
— Все в порядке, слава богу. Просто иногда она хандрит.
Черт бы побрал этого Деклана! Неподдельное беспокойство в его голосе тронуло ее чуть ли не до слез.
— Скучает по деду. Она вышла за него в семнадцать лет, а когда он умер, ей было пятьдесят восемь. Больше сорока лет прожили вместе — это не шутка.
— Может быть, мне стоит к ней зайти попозже?
— Она тебе всегда рада. — Руфус нетерпеливо вилял хвостом, и Лина снова бросила мяч.
— Ты говорила, у нее есть сестра. А другие родственники?
— Две сестры и брат. Все живы.
— А дети?
Лицо Лины словно окаменело.
— Никого нет, кроме меня. Ты сегодня поедешь в город на праздник?
«Ага, вот, значит, в чем дело, — понял Деклан. — Ладно, пока оставим расспросы».
— Не сейчас. Может быть, вечером. Ты сегодня работаешь?
— До среды я работаю без выходных. Приближается пост, и люди спешат напиться впрок.
— Вид у тебя усталый. Поздно ложишься?
— Я и встаю поздно. Но бабуля — ранняя пташка, и, если уж она встала, никто в доме не спит. — Она подняла руки и с удовольствием потянулась. — А ты ведь тоже ранняя пташка?
— Теперь — да. Зайдешь в дом? Выпьем кофе, и я тебе покажу, чем занимался все это время, раз уж не мог заниматься тобой.
— Я была все дни очень занята.
— Да, ты говорила, — усмехнулся Деклан.
Брови ее поползли вверх.
— Это правда! — повысила голос Лина.
— А я и не говорю, что это неправда. Похоже, ты нервничаешь из-за меня. — Он подцепил пальцем прядь ее волос, отметив, как темнеет от гнева ее лицо. — Я хочу, чтобы ты знала: одной ночью для нас все не ограничится.
— Я буду спать с тобой, если захочу. И когда захочу, — с вызовом бросила она.
— А еще, — продолжал он невозмутимо, больно сжав при этом ее руку, — я не хочу, чтобы ты вообразила, что мне от тебя не нужно ничего, кроме возни под одеялом.
Она хлопнула его по руке.
— Я не разрешала себя трогать!
— А я не спрашивал разрешения. — Теперь не только в пальцах его, но и в голосе чувствовалась сталь. — Остынь, я не из тех, кто боится ссор. Ты нервничаешь и стараешься держать дистанцию — хорошо. Я терпеливый человек, Лина, но я не коврик у твоей двери, и ты сильно ошибаешься, если думаешь, что об меня можно вытирать ноги!
У Лины хватило ума понять, что ее резкий тон и гневные взгляды на него не действуют. Пожелай она ссоры, скорее всего, ей удалось бы пробиться сквозь броню его самообладания и устроить шумный скандал. Было бы, пожалуй, интересно увидеть реакцию Деклана. Вот только шансы у нее победить в этой схватке пятьдесят на пятьдесят.
Лина предпочла не рисковать и медленно погладила его по щеке.
— Да ладно тебе, Дек! — Голос ее словно превратился в мед. — Что ты так вскинулся? Я же не всерьез, просто сорвалась. Извини, с утра я всегда не в лучшей форме, а тут еще ты принялся со мной спорить. Я не хотела тебя обидеть.
Приподнявшись на цыпочки, она чмокнула его в щеку.
— А чего ты хочешь, Анджелина?
В том, как он проговорил это, как произнес ее полное имя, ей почудилась опасность, нет, скорее предупреждение.
— Деклан, радость моя, ты мне очень нравишься. Честное слово! А в ту ночь ты меня просто потряс! Но мне кажется, не стоит придавать этому слишком большое значение. Нам было хорошо, правда? На самом деле…
