– Но тогда я обязательно должен запечатлеть эти древние
камни, – сказал Харден, – и посмотреть, не может ли взгляд ученого выявить
подлинные памятники, которыми пренебрегали историки.
– Вы получите такую возможность, – сказал Холмс, – потому
что в Уэльсе мы будем вести наши поиски под видом археологов.
Мы перевалили через гряду холмов и оказались к северу от них
в небольшой узкой долине, залитой солнцем. Наша повозка остановилась неподалеку
от каменного коттеджа. Мы выбрались из нее, оцепеневшие от долгой
неподвижности, и, пока разминались, кучер внес в дом нашу поклажу.
– Ну вот, с прибытием, – сказал он наконец. – Миссис Уильямс
уже накрыла стол к ужину, как вы и просили, сэр, и надеюсь, вы останетесь
довольны.
Холмс поблагодарил кучера, расплатился с ним, и он уехал в
сгущающейся темноте, а мы стали осваиваться на новом месте.
Внутри коттедж оказался больше, чем я предполагал. По фасаду
была расположена одна большая комната. В одном ее конце, по обе стороны камина,
стояли две большие деревянные скамьи с высокими спинками, а на другом, между
двумя дверями, – простой стол, щедро уставленный блюдами.
Мы быстро расправились с превосходным холодным ужином, и
наше настроение значительно улучшилось. Закурив трубку, я решил расспросить
Холмса.
– Ну, Холмс, – начал я, – вы, ничего не объяснив, провезли
нас почти через весь Уэльс. Можно теперь узнать, зачем?
– Ватсон, – ответил он с упреком. – Вы же знаете, я всегда
придерживался того мнения, что результаты более внушительны, чем методы. Я уже
говорил вам, что обнаружил, в чем моя ошибка.
– Но это, наверное, ошибка незначительная, иначе весь
гластонберийский текст теряет смысл, – заметил Харден.
– Вот здесь-то и зарыта собака, – ответил Холмс. – И ваши
поиски в Уормлоу тому доказательство.
– Разумеется, – согласился я. – Но тот факт, что Уормлоу
оказался не тем местом, которое мы разыскиваем, еще не свидетельствует об
ошибочности примет.
– Хороший аргумент, Ватсон, – сказал Холмс. – Вижу, вы
все-таки извлекли маленькую пользу из моих частых проповедей о природе
дедуктивного метода. В общих чертах вы правы, но однако, если вы вспомните о
причинах, побудивших нас выбрать именно Уормлоу, вы поймете, что я имею в виду.
– Мы направились в Уормлоу из-за уверенности, что именно там
находится могила сына короля Артура, – ответил Харден. – И, насколько мне
известно, мы ее нашли. А также родник. Отсутствуют лишь другие приметы.
– Совершенно верно, – ответил Холмс. – Мы начали с того, что
искали могилу сына Артура, но, найдя ее, поняли, что находимся не там, где
нужно. Даже если бы я не понял, что ошибся, само место это бы доказало. Уормлоу
был бы точным местом, если бы мы правильно поняли текст, скрытый смысл
орнамента и его приметы. Однако мы перевели его неправильно, вот отсюда и
ошибка.
– Как же это? – удивился я.
– Давайте снова поразмыслим над приметами, – ответил Холмс
и, вынув записную книжку, написал все заново.
– Значит, так, кроме библейской цитаты, вот текст, который
мы нашли в орнаменте.
Мы взглянули на страницу и кивнули в знак согласия:
– Припоминаю, – продолжал Холмс, – я много распространялся о
том, как важно во время анализа распознавать смысл орнамента, но, признаюсь, я
просмотрел кое-что вот здесь. – И он постучал по листку.
– Но должен признаться, что я ничего не увидел, – сказал
полковник.
– Учтите, надо читать указания так, как они даны, – сказал
Холмс – Hanging stone – уе great waste – three rings – gorse grave – ye grave
of Arthur`s son – ye ringed well. Вы не заметили здесь ничего странного?
– Нет, не заметил, – сознался я.
– Примет шесть, – ответил Холмс. – Но только в трех случаях
стоит определенный артикль уе.
Мы с Харденом совершенно терялись в догадках.
– Вам не кажется, что существует некая разница между hanging
stone, three rings, gorse grave и другими приметами?
– Да, как будто, – медленно ответил Харден. – Но что из
этого следует?
– Ye hanging stone с определенным артиклем указывает на
определенный известный камень, от которого можно с уверенностью начинать
поиски. Снимите определенный артикль, и это будет любой «нависший камень». Даже
если в тексте содержалось бы указание на местность, все равно оно было бы
недостаточно точным.
– Так значит, здесь отсутствует точное указание места, где
его искать? – спросил я.
– Да, такого указания не было, – ответил Холмс, – потому что
текст начинается с библейской цитаты, которая определяет смысл послания, и
кончается несомненным проклятием тому, кто найдет это спрятанное место.
– Тогда я просто не знаю, что делать, – заметил Харден.
– Нужно также подумать, – продолжал Холмс, – не прочли ли мы
ошибочно само указание.
– Есть несколько других возможностей, – ответил я. – Ranging
stone
[15], ringing stone
[16], singing stone
[17], winging stone
[18], но все они
кажутся бессмысленными рядом с hanging stone.
– Но не на английском, уверяю вас, – сказал Холмс. – И я
сразу удивился, почему монах, который был, очевидно, кельтского происхождения,
и его литературным языком была латынь, написал свое руководство на английском
языке.
– Но ведь тем не менее это английский язык, – возразил
Харден.
– Слова, написанные по-английски, на другом языке имеют иной
смысл.
Пока я раздумывал над этим странным заявлением, по лицу
полковника скользнуло задумчивое выражение, словно он что-то вспомнил. Через
минуту он сказал:
– Не знаю, как в Англии, но в Америке существуют звенящие
скалы. Я сам их видел.
– Неужели, – усмехнулся я, – и что же они собой
представляют?
