– Мы обязались охранять не только вас, но и ваши
исследования, полковник, – ответил Холмс. – Поэтому возьмите с собой только
самое необходимое и, конечно, парней Макмурдо в придачу. А мы с Ватсоном
последуем за вами завтра, взяв с собой все ваше снаряжение.
Холмс встал, позвонил и приказал вошедшему слуге немедленно
уложить саквояж для Хардена. Полковнику ничего не оставалось делать, и я сразу
же после чая проводил его на станцию.
Вернувшись, я застал Холмса в великолепном и очень
юмористическом настроении.
– Холмс, – упрекнул я его, – сын Хардена болен. Вряд ли это
повод для веселья.
– Джей гораздо в лучшем состоянии, чем полагает его отец, –
ответил Холмс. – А наш добрый полковник надежно застрахован от всяких
неожиданностей, пока мы выясняем наши отношения с мистером Дрю.
– Холмс! – воскликнул я. – Так это вы послали телеграмму! Но
это непростительно!
– Дорогой мой Ватсон, вы еще не раз сможете убедиться в том,
что полковник не тот человек, которого можно запугать и заставить подчиниться
грубостью или силой. И было совершенно необходимо, чтобы сегодня поле битвы с
Дрю было расчищено, а единственный способ добиться этого – сыграть на отцовских
чувствах Хардена. Через несколько часов полковник узнает, что его обвели вокруг
пальца. И подозреваю, он очень рассердится и сразу догадается, кто с ним сыграл
эту шутку, ведь он достаточно умен для этого. В свое время я принесу ему
извинения, но теперь нам надо подготовиться к встрече с Дрю.
– Что вы этим хотите сказать?
– Дрю должен уже знать, что мы закончили здесь дела, даже
если ему неизвестно об отъезде Хардена. Так как ему не удалось помешать
полковнику, как мы и ожидали, он будет стремиться завладеть результатами его
экспериментов. Я проведу некоторое время в комнате полковника, после чего мы
сможем слегка перекусить.
За обедом мой друг был красноречив, рассуждал о языке
древних халдеев и о том, как правильно употреблять обращение «эсквайр», но ни
словом не обмолвился о нашем деле.
Мы рано ушли спать, и, прощаясь у двери комнаты полковника,
Холмс сказал:
– Прошлая ночь была для вас очень напряженной. Предлагаю вам
как следует выспаться сегодня. Я расставил свою ловушку и прошу вас ни при
каких обстоятельствах не входить в комнату Хардена.
Только Шерлок Холмс мог предположить, что такое замечание
даст мне безмятежно уснуть. Я сидел в своей комнате, погасив свечу; медленно
надвигалась ночь, и все звуки в гостинице постепенно затихали. При слабом
отблеске света я разглядел, что каминные часы показывают больше двух ночи. Мои
ощущения начали постепенно притупляться, меня охватывала дремота. Но вдруг я
очнулся, услышав какой-то звук в соседней комнате. Стряхнув остатки дремоты, я
напряженно прислушивался, но несколько мгновений стояла полная тишина. Но вот я
опять услышал звук; более отчетливый, чем в первый раз. Казалось, кто-то
наткнулся на какой-то предмет около самой двери. Помня о запрете Холмса, я
удовольствовался лишь сознанием, что это сработала ловушка. Совершенно
очевидно, что кто-то проник в комнату полковника. Чтобы утвердиться в этом, я
тихонько выскользнул в коридор и стал прислушиваться, стоя у двери Хардена. Я
явственно услышал, как кто-то шепотом выругался, и уже хотел вернуться к себе,
как вдруг меня снова остановил звук. То был звук удара обо что-то мягкое,
сопровождавшийся приглушенным стоном раненого.
Я мгновенно сообразил, что в той комнате был Холмс и что он
в опасности. Я стал дергать старинную деревянную ручку и громко звать на
помощь. Но дверь внезапно распахнулась, и я одним прыжком вскочил в комнату.
Там было совершенно темно, лишь слабым светлым пятном
выделялось единственное окно. И на фоне этого окна я разглядел темную мужскую
фигуру. Я выхватил «адамс-450» и выстрелил в этого человека. Я услышал крик, но
не такой, который свидетельствовал бы о серьезной ране, и фигура скрылась за
окном. Я быстро подскочил к окну, но в наступившей ночи узкий двор внизу
казался черной ямой и я не мог уловить в этой тьме ни малейшего движения. Я
поспешно обернулся. Теперь я мог разглядеть, что занавеси старомодного алькова
немного раздвинуты, а на полу лицом вниз лежит высокий человек.
Я поспешно зажег свечу на столике у кровати и при
разгоревшемся пламени увидел, к моему полному смятению, что это полковник
Харден и что на спине его шелкового халата расплывается огромное кровавое
пятно.
Глава 13
Шерлок Холмс приносит извинения
На несколько минут меня буквально сковало по рукам и ногам,
затем медицинская выучка быстро реагировать на угрожающее положение взяла верх.
Я начал поднимать раненого на постель и, пока я это делал, с удовлетворением
отметил, что, несмотря на явную серьезность ранения, сердце полковника бьется
сильно и ровно.
Мои выстрелы подняли на ноги всю гостиницу, и очень скоро на
пороге комнаты появился возбужденный управляющий, а за ним толпились слуги. Я
послал его за врачебным саквояжем в мою комнату и попросил отослать прислугу.
Положив своего пациента на живот, я с беспокойством оглядел
огромное кровавое пятно на халате, но в это время знакомый голос прошептал:
«Внешность может быть обманчива, Ватсон, полагаю, мне требуется совсем немного
вашего внимания».
– Холмс, – прошептал я в ответ, – что вы тут делали?
Он хохотнул, перевернулся на спину и начал сбрасывать с себя
халат.
– Я только добавил немного перцу в приманку для шайки Дрю.
Такое поведение сразило меня наповал, и, должен признаться,
я очень рассердился.
– Вы дали мне самое недвусмысленное приказание ни за что не
входить в эту комнату, – возразил я. – А между тем вы переоделись в халат
полковника и ожидали здесь прихода Дрю и его банды. Вам же хорошо известно, что
вас могли убить.
Холмс сорвал накладные усы и бакенбарды, которые придавали
ему сходство с полковником Харденом.
– Вы имеете все основания сердиться, Ватсон, но клянусь, что
когда я запретил вам входить сюда, я не собирался оставаться в этой комнате, а
хотел лишь подождать гостей снаружи. Но, поразмыслив, я решил, что они могут
догадаться о ловушке и поэтому стал усердно трудиться над своей внешностью.
Теперь Дрю будет думать, что он не только ограбил Хардена, но и ранил, а может
быть, и убил его.
В это время управляющий вернулся с моим саквояжем, я его
взял, а управляющего поскорее отослал.
– Позвольте мне осмотреть ваши раны.
